— Может быть, свидетели ошиблись? — предположила Надя. — Может, Флинт не оставил сокровище на острове, а привез его обратно на корабль и спрятал позднее, когда скрывался на Мадагаскаре, в пиратской республике?

— Вряд ли… — вздохнул Патрик. — Все свидетели сходятся на том, что, когда капитан Флинт с молодым португальцем вернулись на корабль, у них с собой ничего не было. Кроме того, в тех местах, на которые указывают координаты, в конце семнадцатого века обитали дикие воинственные племена, враждовавшие с жителями Либерталии. Так что туда Флинт не рискнул бы отправиться, чтобы спрятать клад.

— Ну вот, — печально проговорила Надя, — а мы-то уже обрадовались, что открыли тайну капитана Флинта…

— Ага, значит, вас все же заинтересовала эта тайна! — Патрик улыбнулся. — Ну, не переживайте, не все еще потеряно. Эти цифры явно имеют отношение к кладу, просто нужно еще немного подумать!

— А вот голова что-то плохо работает! — пожаловалась Надя. — Наверное, от жары… хотя здесь работает кондиционер, и в зале не так уж жарко…

Она взглянула на градусник, который висел на стене, и удивленно округлила глаза:

— Что? Здесь семьдесят пять градусов? Не может быть! При такой жаре мы бы просто заживо сварились!

— Не волнуйтесь, — машинально поправил ее Патрик. — Это температура по шкале Фаренгейта, соответствует примерно двадцати пяти градусам по Цельсию…

Вдруг он радостно воскликнул:

— Вы совершенно правы! Вот в чем все дело!

— О чем это вы? — удивленно переспросила Надя. — Что вас так обрадовало, и в чем я права?

— Вы подсказали мне разгадку! Все дело в шкале, в точке отсчета! То, что по Фаренгейту комфортная температура — по Цельсию дикая жара!

— Не понимаю, о чем вы! — повторила Надя и на всякий случай немного отодвинулась от англичанина, который радостно потирал руки и сиял как начищенный самовар.

— Мы совершенно правильно прочитали координаты клада Флинта, — пояснил Патрик. — Но не учли только один момент: в те времена, когда Флинт прятал свое сокровище, система географических координат еще не устоялась. Значения широты определялись так же, как и сейчас, точкой отсчета для нее был экватор. А вот значения долготы определялись по-разному. Сейчас долгота отсчитывается от Гринвичского меридиана, а прежде разные картографы и астрономы брали за точку отсчета другие места — Гибралтар, Александрию, Толедо, Париж, Копенгаген, острова Зеленого Мыса… так что нам нужно лишь выяснить, какой точкой отсчета пользовался капитан Флинт, и сделать поправку на эту точку.

— Ну, и как же вы это себе представляете? — осведомилась Надя. — Капитана Флинта об этом не спросишь, он давно умер!

— К счастью, есть специалисты, которые хорошо знают историю картографии и без проблем ответят на наш вопрос. Сейчас мы с вами отправимся к одному такому специалисту, а то на нас и так уже косо смотрят…

Патрик положил на стол деньги, и они с Надей покинули ресторан.

Едва они скрылись за дверью, скатанный ковер, лежавший в коридоре неподалеку от их столика, медленно раскатился, и из него выбралась молодая женщина.

Выглядела она ужасно — а как еще может выглядеть женщина, пролежавшая несколько часов в ковре? Но на лице у этой женщины было торжество.

— Спасибо! — проговорила она, отряхивая одежду и глядя в ту сторону, куда удалились Надя и Патрик. — Вы хорошо поработали. Теперь мне даже не нужен дублон, я и без него найду клад Флинта, воспользовавшись вашими подсказками! Координаты я запомнила, теперь надо выяснить насчет точки отсчета…

Надя и ее спутник поймали возле ресторана такси и поехали в обсерваторию, расположенную на высоком холме на окраине города. Возле ворот обсерватории Патрик предъявил какое-то удостоверение, они проехали за ворота и остановились возле невысокого здания из белого кирпича.

Войдя внутрь, поднялись на второй этаж и оказались в большой комнате, заставленной и заваленной сотнями толстых томов в потрепанных переплетах. Книги стояли на полках, лежали на столах и на полу. Посреди всего этого развала сидел в плетеном кресле маленький худенький человечек с густыми кустистыми бровями. На коленях у него лежала огромная книга в кожаном переплете.

Увидев Патрика и его спутницу, он вскочил, уронил книгу и бросился навстречу гостям. Подбежав к Патрику, схватил его ладонь обеими руками и затряс, радостно повторяя:

— Здравствуйте, мой друг! Как я рад вас видеть! Каким ветром вас занесло в наши края?

— Муссоном, — ответил Патрик вполне серьезно. — Позвольте представить вам, Хендрик, мою подругу… Надья Гусакофф, она из России… А это Хендрик ван Гаазе, крупнейший специалист по истории картографии.

— Ну, вы мне льстите, мой друг! — Голландец скромно потупился. — Хотя, если считать в Южном полушарии, то вы, возможно, правы… а ваша подруга — она тоже…

— Нет! — отрезал Патрик и поднес палец к губам.

— Ах, вот как!.. — Хендрик с интересом взглянул на девушку. — Ну, я понимаю, что вы пришли ко мне не просто так, не с визитом вежливости. Вам нужна консультация?

— Совершенно верно! Скажите, Хендрик, какую точку отсчета для определения долготы мог взять человек в конце семнадцатого века? Что он считал нулевым меридианом?

— Ну, это зависит от многого! Во-первых, от национальной принадлежности вашего человека. К примеру, если он был испанцем, он отсчитывал долготу от Кадиса, если французом — считал нулевым парижский меридиан…

— Наш человек был англичанином, — сообщил Патрик.

— Англичанином? Ну что ж, круг поисков несколько сужается, однако и здесь не все так просто.

Как вы, конечно, понимаете, если с определением широты все ясно, широта отсчитывается от экватора, то долготу можно отсчитывать от любого места, и тут каждая страна исходила из своих собственных интересов. Первым астрономом, который вычислял долготу, был древнегреческий ученый Гиппарх. Он взял за точку отсчета долготу острова Родос. Позднее Птолемей принял за исходную точку для определения долготы западную оконечность Канарских островов, или островов Фортуны, как их тогда называли. Долгое время большинство астрономов и мореплавателей пользовались этой же исходной точкой, но когда дальние морские путешествия стали частым явлением, многие картографы вводили собственные нулевые меридианы. Наконец в 1573 году испанский король Филипп II издал указ, по которому за точку отсчета при определении долготы следовало принимать меридиан, проходящий через Толедо. Однако в семнадцатом веке значение Испании как морской страны падает, и указ Филиппа становится неактуальным. В 1634 году кардинал Ришелье организовал международную конференцию, на которую собрал всех ведущих математиков, астрономов и картографов мира, с тем чтобы они выработали новые принципы картографии и избрали единый нулевой меридиан. Для Франции это имело большое практическое и политическое значение, поскольку французские военные корабли и корсары, имевшие лицензию французского короля, нападали на испанские и португальские корабли только западнее первого меридиана и южнее тропика Рака…