Бессонная ночь. Не могу сказать, что истории эти способствовали безмятежному настроению и помогали спокойно и быстро заснуть. Однажды вечером я пролежал без сна дольше обычного. И как будто мало мне было мучений от жесткого, наминающего бока песка, так до слуха моего еще стали доноситься из темноты какие-то очень подозрительные звуки.

Кровожадные пустынные койоты кружили вокруг лагеря с горящими красными глазами, гремучие змеи трещали своими хвостами, саранча собиралась многотысячными стрекочущими стаями, песок шуршал, гудел, скрежетал, пустыня пробуждалась от дневного сна. Семихвостая гидра-скорпион вертелась в самозабвенном танце в такт только что отзвучавшей музыке.

Вокруг костра клубами вились тысячи всевозможных насекомых, которые выбрались из дневных укрытий и теперь, влекомые новым зрелищем, летели на огонь. Колченогие пауки спотыкались о крупные камни, гигантские сороконожки и ядовитые ящерицы теснили друг друга в первых рядах у костра.

Чудичей все это, похоже, ни капельки не беспокоило. Неподвижные, словно мумии, они знай себе посапывали, замотанные в темные лохмотья, в то время как я весь извелся, наблюдая за возней всякой гадости на песке. Переливающийся всеми цветами радуги уж подобрался совсем близко, мне даже пришлось ударить его палкой и отбросить подальше к костру. Толстый подслеповатый тарантул все ползал и ползал вокруг, натыкаясь на меня в темноте, — его тоже пришлось отгонять. Четыре мотылька зависли в воздухе над головой, а огромная саранча, размером с целый батон, перепрыгнула через меня и как специально разразилась над самым ухом душераздирающим, нервно-парализующим стрекотом.

Постепенно я начал осознавать, что не создан для жизни в пустыне. Оставалось только надеяться, что в скором времени мы доберемся до такого места, откуда я смогу продолжить свой путь в одиночку. Я внимательно следил за происходящим вокруг, выспаться можно будет и завтра днем на спине у камедара. Пусть только попробует кто-нибудь снова сунуться, я сумею за себя постоять и живо укажу наглецу его место.

Чуть поодаль вдруг зашевелился песок. Наверное, какой-то заспавшийся жук выбирается на поверхность, чтобы помочь своим друзьям третировать меня. Я напряг зрение. Песок вздыбился и взорвался небольшим фонтанчиком. Но то, что появилось на свет, не было жуком. Это был палец.

Из «Лексикона подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Замонии и ее окрестностей», составленного Абдулом Филинчиком

ПУСТЫННИКИ. Из всех неприятных существ, обитающих в Сладкой пустыне, подземные пустынники, пожалуй, самые неприятные. Для появления на свет и пробуждения к жизни пустынника необходимо выполнение следующих условий:

1. Мыслящий зыбучий песок. Первым обязательным условием появления на свет пустынника является мыслящий зыбучий песок. На территории Замонии самые большие залежи мыслящего песка находятся в дюнах Убистран и некоторых областях Сладкой пустыни.

2. Мертвецы с сомнительным прошлым. Для появления на свет пустынника необходимо также, чтобы минимум одна (а еще лучше несколько) личность с самым скверным, порочным характером провалилась в этот песок и обрела в нем вечный покой.

3. Жара. Еще одно непременное условие — зыбучий песок должен на протяжении нескольких столетий подвергаться разогреву под воздействием экстремально высоких температур, в результате чего он спрессовывается до твердого монолита и передает все свои интеллектуальные свойства застрявшему в нем скелету.

4. Жертва. Четвертое и последнее условие — одно или несколько живых существ должны встать лагерем как раз на том месте, где захоронены упомянутые выше скелеты.

В случае выполнения всех этих условий возникает феномен, обозначенный в священной демонологии как «опасное пробуждение». Подобно клещам, скелеты долгое время дремлют под толщей песка, а затем, вдруг проснувшись, выскакивают на поверхность и предательски нападают ночью на ничего не подозревающего, сладко спящего путешественника.

«Опасное пробуждение». За первым пальцем показался второй, затем третий, четвертый, и, наконец, на поверхность вынырнула вся пятерня.

Потом песок рядом с ней вдруг осел и из образовавшейся воронки вылез череп. То же самое произошло еще в нескольких местах на территории лагеря, внутри кольца костров, защищающих нас от непрошеных гостей. Почти все рептилии и насекомые моментально растворились в темноте. Скелеты торчали теперь из песка уже почти по пояс. На них частично сохранились остатки прежней одежды: проржавевшие кольчуги и шлемы. Некоторые из них размахивали зазубренными мечами; похоже, эти жертвы зыбучих песков в свое время были пиратами.

— Тревога! — закричал я. — Тревога!

Один из скелетов уже полностью выкарабкался из песка. Кости его были покрыты толстым слоем сахарной пудры, что придавало ему еще более зловещий, неестественный, мистический вид. Он запрокинул лысую голову и дробно заклацал зубами, что, по всей видимости, означало довольство собой.

Чудичи повскакали с мест и суетливо забегали, налетая спросонья друг на друга. Повсюду из песка появлялись все новые и новые скелеты.

ПУСТЫННИКИ [продолжение]. Как уже было сказано выше, непременным условием появления пустынника является его порочное прошлое. В большинстве случаев эти создания в прошлом были преступниками, пиратами или убийцами, сбежавшими от правосудия вглубь Сладкой пустыни. Впитав в себя еще и негативные свойства зыбучих песков, они превратились в убийц, едва ли сравнимых с кем-то своей беспощадностью.

Чудичи, громко крича, сбились в тесную кучку, но не один из них не делал даже попытки как-нибудь защититься. Их врожденное миролюбие не позволяло противостоять даже кровожадным скелетам-убийцам. Бедняжки только плотнее жались друг к другу и жалобно причитали, в то время как из песка выскакивали все новые и новые скелеты.

Недолго думая, я бросился к костру и выхватил оттуда самую большую пылающую головешку. Размахивая факелом, я двинулся к одному из скелетов. Огонь с шипением, разорвав темноту, коснулся плеча чудовища, и какое-то время мы оба стояли в фонтане клубящихся искр.

Скелет запрокинул голову и яростно лязгнул зубами. Потом дернулся ко мне, и не успел я опомниться, как головешка уже была у него в руках. Он разинул пасть и с легкостью перекусил дерево пополам; было видно, как добела раскаленные угли провалились сквозь ребра на землю. При этом пустынник умудрился задержать часть пламени во рту, и уже в следующий миг ночь озарилась ярким факелом выдуваемого огня. Потухший конец головешки он за ненадобностью равнодушно швырнул через плечо в пустыню.

Пустынник вперил в меня взгляд своих полых, мертвых глазниц. Чудичи еще теснее прижались друг к другу.