Браслеты на запястьях пестрят разноцветными бусинами. Местные делают их сами. Каждый уникален, и быстро сделать точно такой же не получится. Значит, двойник снял с убитой служанки все, что мог. Может быть, так же бесцеремонно, как я сейчас, заворачивал край рукава и сдергивал браслеты. Вот только кожа у эридан черная на всем теле, а у двойника белая от запястья до локтя.

Прощупываю тщательно, не веря глазам. Карябаю ногтем кожу, оказавшуюся силиконовой перчаткой. У настоящей Киары пальцы длиннее, как я сразу не заметила? Разматывая шарф, уже знаю, что увижу. Край черной силиконовой маски промазан на шее прозрачным клеем.

— Знакомся, Тиберий, — выдыхает над ухом военврач, — цзы’дарийский разведчик. Глубоко законспирированный профессиональный внедренец. Выражаясь проще — крот.

Догадки вспышками проносятся по сознанию, будто я долгие часы собирала фрагменты мозаики в темноте, и вдруг включили свет. Десятки циклов эридан охраняли цзы’дарийцы. После вывода войск бывшие фермеры только учились изображать военных. Их форма болталась на худых телах нелепо, а огнестрельное оружие вываливалось из неуклюжих пальцев. Кто еще мог ранить Рэма первым же ударом и сопротивляться так ожесточенно, что безопаснику пришлось убить? Только свой. Цзы’дариец.

Публий промачивает салфетку остро пахнущим раствором и удаляет клей с шеи крота. Маску снимает осторожно, чтобы не порвалась. Под ней я вижу мертвенно бледное лицо того, кто, возможно, служил вместе с Остием, и его забыли вывезти с планеты, оставив шпионить за генералом, королем, принцессой и высокими гостями свадебной церемонии.

Помню технологию изготовления маски. Сама долго сидела в медцентре у Публия и ждала, когда жидкий силикон затвердеет.

— Такое ведь не сделать за один день? — спрашиваю Публия, и военврач кивает.

— Да, он здесь давно. Масок наверняка несколько. Менял личности в зависимости от того, за кем следил. Видишь металлическую каплю под нижней челюстью? Синтезатор голоса. Преобразователь, на самом деле. Бактерии биопереводчика делают всю работу, а вживленные в голосовые связки электроды дают нужный тембр, оттенки, акцент.

Киваю, послушно разглядывая наружный вывод устройства.

— Имари говорила, что Малх таким пользовался.

— Вряд ли, — морщится военврач, — у полковника был девайс намного проще. Без вживления электроники. Это продвинутая разработка для элиты разведки. Они в пятой армии на строгом учете. Но мы все равно не узнаем, кто это, пока транспортник не встанет на орбиту Эридана и не появится связь с Дарией через космос.

А пока придется распутывать завязавшийся узел самим. Если крот менял маски, то не мог полностью заменить Киару или другую служанку. Убивать их не было смысла — обнаружат труп и маску можно выбрасывать, больше не пригодится. Почему же сегодня поступил иначе? Понял, что Киару контролирует кто-то другой? Нет. Я, конечно, верю, что профессиональные разведчики творят чудеса, но Лех полностью владел телом. Никаких скованных движений, дергающихся век и скрюченных пальцев, как у жертв подселения, когда они в сознании и сопротивляются. Крот не мог узнать духа и убил Киару, следуя своим интересам.

— Тьер, Публий, он что-то сказал принцессе!

— Теперь это может выяснить только Наилий, — с усмешкой отвечает медик, не реагируя на неприличное для женщины ругательство. Увы, я нахваталась, с тех пор как надела военную форму. — Расслабься, генерал её перехватит и все выяснит.

— Да, но если здесь есть потайные двери, то сколько их в покоях Имари? Сбежала, наверняка, пока мы тут сидим.

От испуга повышаю голос, но спокойный, будто на транквилизаторе Публий жестом просит не дергаться.

— Дыши глубже, Тиберий. Эриданский король тоже не дурак. Едва сообщил дочери, что выдает её замуж за Рагнара, сразу приказал заложить кирпичом все потайные двери. Оставил только ту, что в гостиной. Раньше вместо нас здесь была эриданская охрана и следила за Её Высочеством. Когда Имари в прошлый раз решила сбежать, то потащила тебя на рынок, помнишь? Из дворца ей просто так не уйти. Сидит в спальне, никуда не делась. Хотя бы это Остий не стал скрывать.

— Значит, крот тоже знал про двери. Иначе бы пришел к Имари незаметно и не устраивал маскарад перед носом собственного генерала. Но зачем?

Публий пожимает плечами и молчит. Голова у полевого хирурга занята раненым безопасником, мониторами системы слежения, радиомаяками, снайпером, ушедшим под стены дворца, и еще десятком проблем. Да, он выносливее меня, но у всех есть предел. Сколько мы не спим? Рассвет скоро. Ингибитор, выпитый генералом, вот-вот отработает. Наилий может отключиться от Шуи и не поймать принцессу, решись она на второй побег.

— У принцессы последний шанс уйти от ненавистного лиенна, — размышляю вслух, уже не глядя на Публия. — Сейчас или никогда. И тут к ней в спальню приходит цзы’дарийский крот, работавший здесь еще при Остии и полковнике Малхе. Раз невинность подтвердилась на церемонии, и не получилось отправить принцессу рубить тростник на плантацию, уж не воровать ли её собрался бывший возлюбленный?

— Может быть, — задумчиво поджимает губы военврач, а у меня еще один фрагмент мозаики встает на место.

— Масок много, но и крот вряд ли один. И если принцессу действительно собрались выкрасть из дворца, то наш резерв под стенами дворца верным Малху бойцам совершенно не нужен.

Публий вздрагивает, как от разряда тока, и тянется к рации на поясе. Безопасных мест для нас на Эридане сейчас нет, но если я права, то снайпера мы отправили не к фермерам или шахтерам, а к хорошо обученным разведчикам с приказом увести Имари из-под носа цзы’дарийского генерала. При таких ставках в игре жизнь Трура ничего не стоит.

— Трур, говорит Публий, ответь.

Голос медика звенит от тревоги и гулким эхом теряется под потолком будуара. В эфире снова тишина, которую я начинаю ненавидеть. Паранойя заставляет подозревать худшее, и рядом с мертвым кротом уже грезится белый, как погребальный наряд, снайпер. Проклятье, только не он!

— Трур, говорит Публий, ответь.

Мну в кулаке край шарфа Киары, до боли стискиваю зубы. Трур, ответь, пожалуйста! Ты так радовался, что снова летишь в космос. Нырял в его черную бездну с восторгом ребенка, вернувшегося домой. Не останься там насовсем, прошу тебя!

— Трур…

— Публий, говорит Трур, — шепчет в эфире снайпер, — докладываю: под стенами пусто, по периметру никаких следов. Десантная капсула выведена из строя. Я — не спец, но, кажется, электроника сгорела. Мои поздравления группе. Вот теперь мы всерьез тут застряли.

Мы словно под промышленным прессом мусороперерабатывающего завода, и гигантские пластины сминают стены покоев, как бумажную коробку. Мне давно нечем дышать, и пот течет из-под вязаной маски на спину и грудь. Нервно сдергиваю маскировку и слышу укоризненное:

— Тиберий.