«Нет, госпожа. Смерть не позволила. Мы с духом Киары мгновенно вылетели из тела. Он ушел за барьер ждать нового воплощения, а меня обратно притянуло к вам. Вы когда-нибудь ловили рыбу? Видели, как звенит от напряжения леска, гнется удочка, но добыча не срывается с крючка? Умирать обидно, но не опасно. Никуда я от вас не денусь».

«Выходит, что вне тела ты слеп и глух?»

Лех отвечает не сразу. Наверное, думает, как легче объяснить или сомневается, что пойму его. Слишком мало знаю о духах. И даже способности медиума не сильно помогают.

«Когда умираю — да. Считайте, что я в коме в тот момент, госпожа. А когда подселяюсь по вашему приказу, то не совсем. Это не зрение и слух живых, а другое. Ведь я — часть мира за барьером, и чувствую его потоками энергии, нитями связей, областью интересов Истинных. Замечаю мелкие сущности, вроде вашего паразита, и других духов. Барьер непреодолим для вас, но проницаем с той стороны, если не для всех, то для очень многих. Мне жаль, что я снова срываюсь с разговора, но времени нет».

Лех прав. Учиться будем позже, а сейчас нужно доложить ситуацию Рэму. Поворачиваюсь на табурете к безопаснику и начинаю без предисловий.

— Я услышала духа. Настоящую Киару убили. В спальню к принцессе в одежде служанки прошел двойник. Откуда он взялся, дух не видел. Сказал, били ножом в спину прямо в сердце. Быстро, точно и профессионально.

Лысый стервятник хмурится, обдумывая услышанное, зато Публий кивает:

— Чтобы со спины попасть в сердце анатомию нужно знать и опыт иметь. Удар один был?

— Дух не знает. При жизни точно один.

— Скверно. Хоть за трупом иди и осматривай.

— Убийца уже осмотрел, — вставляет замечание Рэм. — Нашел радиомаяк, микрофон и наушник. Так быстро, словно заранее знал, где они могут быть. Я думал, Киара сама их сняла. Хлопнул ухом, что от последнего шума дыхания до пропажи сигнала прошло несколько мгновений.

Образ убийцы рисуется совершенно невероятный. Почти несуществующий бог, а не служанка, все детство прожившая на плантации сахарного тростника. Не по социальному статусу навыки. Не учат эриданских девочек так, как цзы’дарийских мальчиков. Что же за монстр сидит через дверь от Имари, пьяного Таунда и безоружного Наилия?

— Нужно брать и допрашивать, — ворчит Рэм, уходя к контейнерам с личными вещами. В одном из карманов комбинезона есть маленький бластер, который безопасник так же, как генерал, контрабандой протащил на планету. Стреляет тише, чем пистолеты шахтеров, но раны от него ни с чем не спутаешь. Если эридане потом найдут еще один труп, то поймут, чьих рук дело. Спихнуть на лиеннов не выйдет. Скандал случится. Не помешает ли он еще не подписанному договору?

«Мне нравится, как вы рассуждаете об убийствах, госпожа, — усмехается Лех. — Хладнокровно и разумно. Генерал и его ближний круг правильно на вас влияют».

«Скорее уж Рагнар с неизвестными врагами и вся ситуация».

«И они тоже».

Черствею и обрастаю броней, дух прав. Страшно, неприятно и не очень хочется, но это отвлекает от паники и помогает думать. Спрятав бластер за пояс брюк на спине, Рэм берет рацию и ждет, когда генерал оборвет мелодию дудука. На последних нотах колыбельной Таунд засыпает в кресле, склонив голову на плечо. Можно тихо пройти мимо, не потревожив, но остается Имари.

— Угодил я вам, принцесса?

Наилий спрашивает шепотом, но принцесса вздрагивает и прикладывает палец к губам, показывая глазами на Таунда. Не хочет будить отца. Чтобы ответить, склоняется к генералу так низко, что россыпь черных пружин волос падает ему на глаза.

— Наола, колыбельная прекрасна. Я будто вернулась в те годы, когда лиеннами пугали непослушных детей. Жаль, что страшная сказка стала былью. Мне будет не хватать вас и вашей музыки в северных землях.

Имари присаживается рядом с креслом и обнимает Наилия, чиркнув грудью по микрофону до громкого скрежета. Меня передергивает от неприятного звука, но больше от ревности. Вдруг принцесса решила соблазнить генерала, раз уж полковник исчез бесследно? Хороша девственница. Родной отец в соседнем кресле спит, а она никак Наилия не отпустит.

— Командир, у нас проблемы с Киарой, — цедит в рацию лысый стервятник, до хруста вдавив кнопку. — Отвлеките принцессу, мне нужно попасть в её спальню.

Генерал отворачивается от принцессы, чтобы не заметила наушник. Пока Рэм идет к потайной двери, а Имари все еще рядом, Наилий обнимает её крепче и тянет к себе на колени.

— Наола! — возмущенно вскрикивает эриданка и тут же зажимает рот.

Из хватки ей уже не вырваться, по себе знаю.

— Тише, нэлла, — шепчет генерал. — Я всего лишь вспомнил, как укачивал вас на руках. Позвольте пьяному старику маленькую слабость. Старшие дети выросли, младших я давно не видел. А если бы не служил так ревностно до сорокового цикла и не тянул с детьми, давно бы внуков нянчил. Крошечных, розовощеких.

Имари перестает вырываться и позволяет взять себя за подбородок. Необычный способ отвлечь, но он работает. Перед камерой в футляре на мгновение мелькает тень Рэма, а генерал всерьез качает на руках принцессу. Её длинные ноги достают почти до пола, пышная юбка укрывает Наилия одеялом, и он вполголоса напевает все ту же колыбельную. Генерал-мальчишка и повзрослевшая дочь короля. Странное зрелище. Достойное галлюцинаций от Шуи.

— Дырку в мониторе взглядом прожжешь, — вздыхает у меня за спиной Публий.

Дергаюсь на табурете, чтобы ответить и пропускаю момент, когда в спальне принцессы с грохотом падает мебель. От шума Таунд на удивление не просыпается, зато принцесса изо всех сил рвется к спальне. Знаю, что Наилий может удержать, но он отпускает и бросается за ней следом.

— Тьер, — исчерпывающе комментирует военврач, и у него на поясе включается рация.

— Публий, говорит Рэм, бегом сюда.

— Здесь сиди, — на прощание приказывает медик, и, подхватив кейс с медикаментами, исчезает из будуара.

Кого ранило? Двойника или самого Рэма? Бездна, насколько серьезно? Хоть приказ нарушай, но я теперь привязана к системе слежения, маякам и собственной рации. Одна в цзы’дарийских покоях. Допустим, так на самом деле лучше.

Благословите несуществующие боги цзы’дарийскую технику слежения. Микрофон на груди Наилия работает, и я слышу все, что происходит в спальне принцессы, хоть на экране по-прежнему пустая гостиная. Первым звучит протяжный стон Имари. Тихий и блеклый, будто зажала рот ладонью. И сразу следом скрипучий голос Рэма:

— Виноват, Ваше Превосходство, не уследил в драке.

— Публия вызвал?

— Так точно.

Военврач мелькает перед камерой в футляре дудука и, зайдя в спальню, разбавляет тишину стуком кейса об пол и щелчками застежек.