Он замолчал, потому что остальное было ясно, но Амира отчего-то нахмурилась.

— И что же — ты выстрелишь ему в спину? Он имеет право знать, за что умирает.

— Это лишнее, — невозмутимо произнес Абдул.

— Ты не прав. Он оказался провокатором, но…

Абдул остановил ее жестом.

— Все это не имеет ни малейшего значения. У нас с тобой есть цель. Все остальное — неважно. Если перед нами возникнет препятствие, мы обязаны его устранить. Не о чем говорить.

В его голосе была такая убежденность, что Амира не нашлась, что ответить. Она всегда терялась в подобных случаях.

В университетском кампусе, состоявшем сплошь из аккуратных трехэтажных строений, разделенных аллеями старых лип, они довольно быстро сориентировались и нашли то, которое им было нужно. Амира вышла из машины и скрылась за углом.

Прошло всего три или четыре минуты, и она появилась вновь, но уже не одна, а с Муртазой. Заметив юношу, Абдул переложил пистолет из-под сиденья в карман куртки, но с предохранителя не стал снимать — им еще предстояло проехать километров пять до облюбованного места.

Муртаза сел на заднее сиденье, сдержанно поздоровался. Он изменился — это сразу бросалось в глаза.

— Как дела? — спросил Абдул, запуская двигатель.

— Нормально, — ответил Муртаза и огляделся. — Куда мы едем?

— Есть разговор, разве Амира не сказала? Необходимо кое-что обсудить.

— Разве здесь нельзя поговорить?

— Нельзя. Не хочу, чтобы на нас глазели.

Университетский городок остался позади. Молчание в машине становилось все напряженней. Амира почувствовала это, мягко сказала, не глядя на Муртазу:

— Ты ни разу не позвонил, — а я так ждала твоего звонка.

Ее голос подействовал на юношу успокаивающе.

— Я занят почти круглые сутки, — сказал Муртаза. — Ты уж извини. Я жутко запустил учебу. В этом семестре мне необходимо выпутаться.

Это прозвучало как упрек.

— Наверстаешь, — буркнул под нос Абдул. — Учиться — не самое трудное занятие. И не самое полезное, — добавил он почему-то.

Муртаза усмехнулся, но промолчал. Они свернули с шоссе, дорога стала уже, по обе стороны тянулся лес.

— Далеко еще? — спросил Муртаза.

— Приехали.

Неожиданно Амира положила руку на плечо Абдула.

— Прежде чем вы все выясните, могу я с Муртазой поговорить?

Абдул кивнул. Все шло, как они наметили.

— Немного пройдемся, — предложила Амира юноше.

Они вышли из машины и направились по едва заметной тропе уводящей в сторону от дороги, в тень деревьев.

— Ты по-прежнему с ним, — сказал Муртаза. В его голосе слышалась искренняя боль.

— Да. Разве что-то не так?

Муртаза оглянулся. Абдул стоял возле машины, глядя им вслед.

— Послушай! — сказал Муртаза, понизив голос почти до шепота. — Разве такая жизнь для тебя? Ты молода, у тебя все впереди, и когда я думаю о том, что тебя ждет, — я теряю голову.

Он схватил Амиру за руку и заговорил с жаром:

— Я знаю, какое влияние имеет на тебя Абдул, ты боишься его, но надо сделать усилие. Здесь, во Франции, он ничего не сможет сделать. Он убедил тебя, что главное убрать Фархада, но разве в Фархаде дело? Придет другой, такой же. Будь он проклят, но пусть он там, а мы здесь, вдвоем, — ты понимаешь меня?

Амира слушала его, и зрачки ее сделались огромными. Муртазе казалось, что наконец-то ему удалось найти нужные слова, но он ошибался. Сейчас Амира видела то, чего не видел он, — приближающегося неслышными шагами Абдула. В его руке был пистолет, и ствол медленно поднимался, глядя отверстием не на Муртазу, а на нее, Амиру. В этот миг ей стало так страшно, что она не могла пошевелиться. Внезапно под ногой Абдула хрустнула сухая ветка, Амира вздрогнула, а Муртаза оглянулся, увидел и Абдула, и оружие в его руке, и понял все. Если и были у него сомнения, они рассеялись, едва он взглянул на Амиру. Эти люди заодно. И все же он еще надеялся, заговорил торопливо, боясь не успеть:

— Амира! Это безумец, разве ты не видишь?

Выстрел развернул и опрокинул его. Абдул для верности выстрелил еще дважды, затем сказал отрывисто:

— Едем.

Он был спокоен. Амира послушно села в машину и все дальнейшее воспринимала словно в гипнотическом сне. Она не помнила, где они оставили машину, как выглядел зал аэропорта, когда и как они взлетели. Только на мгновение она очнулась, и, взглянув в иллюминатор, за которым было черным-черно, спросила:

— Где мы?

— Подлетаем к Каиру, — коротко ответил Абдул.

Еще два дня, и они будут в Джебрае.

Салех привез Бобо в Хедар поздним вечером, когда на город опустилась тьма. Министр предупредил его, что они должны вести себя в Хедаре тише воды, а Бобо и вовсе ни одна живая душа не должна видеть.

Отыскали неприметный дом на самой окраине, за глиняным дувалом. Салеху поначалу показалось, что дом нежилой, так тихо и темно там было, но едва он стукнул в калитку, как та отворилась, выглянул мордастый парень и, оглядев пустынную улицу в обе стороны, спросил:

— Что надо?

— Племянника привез, — ответил Салех, как было велено, и тут же ворота распахнулись, открывая просторный двор, где стояло несколько пропыленных армейских джипов.

Их проводили в дом, накормили, а спустя каких-нибудь полчаса в отведенную для них комнату вошел парень — тот, который отпер им, и сказал равнодушно:

— Вас ожидают.

Салех сообразил — ожидают его одного, а Бобо должен остаться, — и шагнул вслед за парнем, успокоительно кивнув Бобо.

В комнате, куда привел Салеха провожатый, находился Бахир собственной персоной. Выглядел он утомленным, кивнул, здороваясь, но руки не подал, спросил хмуро:

— Как добрались?

— Нормально.

— На постах досматривали?

— Останавливали, но досмотра не было — у меня армейский пропуск.

Бахир удовлетворенно кивнул, но по-прежнему оставался хмур.

— Ты знаешь, где советский госпиталь? — спросил он.

— Знаю.

— Утром подъедешь к главному входу, остановишься напротив и будешь ждать женщину, фотография которой у тебя. Как только она появится — выпускай Бобо. Будь наготове — едва он все сделает, сейчас же — сюда. Не вздумай пытаться выехать за пределы города, дороги перекроют сразу же, и вас схватят. Здесь вы будете в безопасности.

— Сколько мы должны находиться здесь?

— Двое суток, вряд ли больше. Когда заставы снимут, вы с Бобо уедете спокойно.