– С чем именно?

– Как мы будем друг друга называть?

– Мне без разницы, предлагай.

– В детстве мы избегали таких слов как «брат» и «сестра», теперь же после стольких лет это, наверное, будет неловко.

– Ну да.

– Если на людях просто говорить «этот самый», тоже выходит как-то невежливо.

– А может, нам просто называть друг друга по имени?

– Ты старше меня, если ты будешь обращаться ко мне по имени, то без проблем, а с моей стороны это будет невоспитанным.

– Как же быть?

– А как зовут твоего ребенка?

– У меня сын Чэнь Хунчжи.

– А у меня дочь Чжао Чэньси. Давай будем называть друг друга «папа Хунчжи» и «мама Чэньси», как тебе?

– Мама Чэньси, а ты находчивей, чем я, – усмехнулся Минлян.

– Если так, то почему тогда я простая служащая, а ты – управляющий? – спросила Цинь Вэйвэй и тут же добавила, – мне дядя Ли Яньшэн все про тебя рассказал.

– Да какой там управляющий, – отмахнулся Минлян, – обычный торговец свиными лытками.

– Еще и филиалы лепишь, долепился до того, что вышел на фондовый рынок.

Минлян в свою очередь поинтересовался, кем работает Цинь Вэйвэй. Оказалось, что та занимает должность бухгалтера в финансовом отделе службы материально-технического обеспечения при уханьском локомотивном депо. Она так же рассказала, что на это место ее еще двадцать с лишним лет назад незадолго до своей смерти устроил двоюродный дедушка. Минлян вспомнил, что ее двоюродным дедушкой был не кто иной как дядя ее матери, который когда-то работал в депо начальником участка; с тех пор как он умер, прошло уже больше двадцати лет, остальной персонал тоже весь сменился, так что спрашивать о ком-то не имело смысла. Когда они сели в такси, Цинь Вэйвэй попросила водителя сразу ехать в железнодорожную больницу. Глядя по сторонам на большие и маленькие улицы Уханя, на его нависающие своей массой разномастные многоэтажки, Минлян не испытывал к этому городу ничего родного, наверное, сорок с лишним лет назад Ухань был совсем другим. Но каким именно он был сорок с лишним лет назад, и что конкретно изменилось в его облике за эти годы, Минлян тоже сказать не мог; ведь в детстве он по этим местам совсем не ходил; с трех до шести лет Уханем для него служило общежитие депо да квартирка в районе Ханькоу, где потом поселилась их семья; в других местах он практически и не бывал. Помнится, перед общежитием находилось здание актового зала, а позади – столовая; после женитьбы Чэнь Чжанцзе на Цинь Цзяин их семья поселилась в переулке Синьисян; прямо на выходе из переулка Синьисян находились ворота Дачжимэнь, налево от них располагался квартал Саньдэли, а направо – улица Тяньшэнцзе; перейдя улицу Тяньшэнцзе, можно было оказаться в переулке Ихэсян, а что там находилось дальше он не знал. Даже спустя сорок с лишним лет в его памяти сохранились некоторые интересные моменты. К примеру, когда в первом классе на уроке родного языка они стали проходить иероглиф «снег», весь класс принялся повторять за учителем слова и словосочетания с этим словом: снег, снегопад, снежная буря. Поскольку в Ухане зимой очень редко шел снег, а если и шел, то больше напоминал еле-заметную пыльцу, то один из учеников спросил учителя: «А насколько сильно должен идти снег, чтобы он стал снегопадом?» Учитель ответил: «Если снега много, значит это снегопад, а вообще-то у нас сейчас урок языка, повторяй как сказано и не отвлекайся»; Минлян был родом из Яньцзиня, в Яньцзине зимой часто случались и снегопады, и снежные бури, поэтому, произнося слово «снегопад», Минлян практически слышал как оседают крупные, размером с гусиные перья, снежные хлопья; тут же ему вспомнилось, как однажды, когда ему было два года, снег шел трое суток подряд, а когда, наконец, разъяснилось, бабушка погрузила на свою тачку финиковые печенья, пристроила рядом Минляна и, толкая поклажу, отправилась на перекресток; в какой-то момент тележка накренилась и опрокинулась, все печенье рассыпалось, Минлян тоже шлепнулся в сугроб. Но бабушке и Минляну не было никакого дела до печенья, они хохотали как сумасшедшие. А еще Минляну вспомнилось, что уханьцы вместо завтракать, говорят завтрачать. Такси заехало на мост через Янцзы, сорок с лишним лет назад Минлян был у Янцзы и пересекал мост, однако сейчас он заметил, что и сама река, и мост через нее поменялись. Цинь Вэйвэй пояснила, что этот мост называется Третьим мостом; указывая на видневшиеся вдали еще два моста, она сказала, что там находятся Второй и Первый мосты, а когда мы были маленькими в Ухане был только Первый мост.

Подъехав к больнице, они поднялись на пятый этаж, и Цинь Вэйвэй провела Минляна в палату. Палата оказалась пятиместной, все койки в ней были заняты. Цинь Вэйвэй направилась в самую глубь комнаты. Там, набросив на плечи стеганку, сидел старик и пил воду, все его лицо покрывали темные старческие пятна. Случись эта встреча не в больнице, а в любом другом месте, Минлян никогда бы не узнал своего отца Чэнь Чжанцзе. Минлян представлял его совершенно иначе. Старик тоже не признал Минляна, а потому никак его не поприветствовал; когда же Цинь Вэйвэй разъяснила ему что к чему, Чэнь Чжанцзе вытаращил глаза:

– Минлян? Откуда ты взялся?.. Кто попросил тебя приехать?

– Па, это я попросила, – откликнулась Цинь Вэйвэй.

Тут же у кровати Чэнь Чжанцзе стояла какая-то старушка. По тому, с каким вниманием она на него смотрела, Минлян догадался, что это его мачеха Цинь Цзяин. Как и в молодые годы, она по-прежнему оставалась худощавой.

– Ма, – вырвалось у Минляна.

Готовая расплакаться Цинь Цзяин произнесла:

– Сорок с лишним лет прошло.

– Это да, я уже и сам вот-вот превращусь в старика.

– Сказал, что убежишь из дому, и убежал, напугал меня до смерти.

– Я тогда маленьким был, ничего не понимал.

– Давайте не будем о прошлом, – вмешалась в разговор Цинь Вэйвэй.

– А что случилось с отцом?

– Старость, – откликнулся Чэнь Чжанцзе.

– Какая еще старость, все от нервов, – вклинилась Цинь Цзяин.

– Кто же виновник? – спросил Минлян.

Чэнь Чжанцзе тут же попытался пресечь эти разговоры:

– Минлян только с дороги, не будем об этом.

Цинь Цзяин замолчала.

В этот момент из коридора послышался голос нянечки:

– Обед, подходим за едой.

Цинь Цзяин, взяв с прикроватной тумбочки тарелку, обратилась к Минляну:

– Пойду возьму побольше, чтобы ты тоже поел.

– Я в порядке, – откликнулся Минлян.

– Он только что с поезда, – сказала Цинь Вэйвэй, – так что я отведу его куда-нибудь пообедать.

– Да-да, сходите куда-нибудь и поешьте как следует.

С этими словами Цинь Цзяин вышла за едой. Тут в палату заглянула медсестра и сделала объявление:

– Родственники пациента с тридцать пятой