Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…
Разглядывая экипировку официанток и настенные слоганы, Минлян усмехнулся:
– Ма Ци, не слишком ли это для заведения, где предлагают свиные лытки?
На имя Ма Ци его обладатель откликался, только если оно вылетало из уст Минляна; в остальных случаях он начинал сердиться: его следовало называть либо директором Ма, или, на крайний случай, Питером; сам Питер Ма в присутствии посторонних также вместо обычного «дядя», уважительно обращался к Минляну «директор Чэнь». Вот и сейчас Питер Ма ему ответил:
– Не слишком, директор Чэнь, это называется идти в ногу со временем.
– А по чем тебе знать, что Ян Гуй-фэй лакомилась лытками каждый день?
– «Ходит молва», там так и сказано: «ходит молва».
Минлян уселся за стол, и Питер Ма вынес ему исходящую паром свиную лытку. Прежде чем ее попробовать Минлян проткнул лытку палочками, оценивая степень готовности мяса; затем, также палочками, он проделал в кожице несколько крестообразных надрезов и принялся ворочать лытку так и эдак, сверля ее взглядом. Наконец, сделав свои выводы и, даже не попробовав лытку на вкус, он велел:
– Неси еще.
Питер Ма в недоумении спросил:
– Директор Чэнь, что это значит?
– Сказал неси, значит неси.
Делать нечего, Питер Ма принес вторую лытку, Минлян снова проделал в ней несколько надрезов и принялся ворочать так и эдак, сверля взглядом. И снова, сделав свои выводы, он потребовал:
– Неси еще.
Питер Ма недоверчиво принес еще одну лытку, Минлян и в третьей лытке проделал несколько надрезов, после чего принялся ее ворочать так и эдак, сверля взглядом. В конце концов, он швырнул палочки на стол и посмотрел на Питера Ма.
– Директор Чэнь, – начал тот, – что-то не так с тепловой обработкой?
– С тепловой обработкой все так.
– Может, внешний вид не очень?
– И с внешним видом все превосходно.
– Тогда почему же вы так и не попробовали?
Минлян взял палочки, снова поворочал ими все три лытки и, тыча в них, сказал:
– Посмотри, во всех трех лытках щетина.
Выдержав паузу, он продолжил:
– Если б только в одной – я бы посчитал это за случайность, но то, что щетина в трех лытках подряд говорит о том, что с их очисткой имеется проблема. Если вы не в состоянии как следует очистить лытки, то какими бы вкусными и красивыми они не были, что толку?
Тут же, указывая на официанток и слоганы вокруг, он подытожил:
– Если вы не умеете готовить, то как ни выражайся, какую рекламу не делай, что толку? В общем, всю сегодняшнюю партию – на выброс, завтра все приготовите заново, открытие ресторана переносится на завтра.
Питер Ма залился краской и крикнул в сторону кухни:
– Чтоб вы сдохли, кто убирал щетину? Быстро ко мне!
Тут же, обращаясь к Минляну, он пробормотал:
– Жалко все-таки взять и выбросить несколько сотен лыток… Может, сегодня откроем, я стольких друзей пригласил, чтобы сделать рекламу?
– Радуйся, что твои друзья не придут, а то наелись бы щетины и кто бы пострадал? – Минлян ударил по столу, – ведь не ты же, а «Маршал Тяньпэн».
Снова глянув на Питера Ма, он спросил:
– Ты думаешь, что достоин быть директором?
Питер Ма, снова покраснев до ушей, пошел на попятную:
– Директор Чэнь, простите за небрежность, не беспокойтесь, гарантирую, что впредь такого не повторится.
– Слова должны подкрепляться делом, – ответил Минлян, – начиная с сегодняшнего дня отправляйся на кухню выдирать щетину, когда научишься делать это как следует, тогда и станешь директором.
Сказав это, Минлян напоследок добавил:
– Я в свое время, пока работал в яньцзиньском ресторане, целый год очищал лытки.
Питер Ма недовольно надулся. В следующий момент у Минляна пикнул мобильник, ему пришло сообщение, отправителем которого значилась Цинь Вэйвэй из Уханя. Оценив стиль послания, Минлян понял, что уровень образования у Цинь Вэйвэй выше, чем у него.
Первый в Сиане «Маршал Тяньпэн», говоря словами Питера Ма, являлся среди их ресторанов флагманом, к востоку от него возвышалась Большая пагода диких гусей, с запада раньше примыкало огромное поле, на котором весной колосилась пшеница, а осенью – кукуруза; позже этот район освоили под целый лес многоэтажек; в одной из них, рядом с рестораном, купил себе квартиру и Минлян. Вечером, вернувшись домой, Минлян прежде всего рассказал за ужином Ма Сяомэн про Питера Ма.
– Да он уже звонил, плакался, – ответила Ма Сяомэн.
– Ведь я его сразу предупредил, что всякое дело следует выполнять на совесть, что нельзя упускать ни одной мелочи, но все мимо ушей, так что пусть теперь чистит лытки.
– Ему это не помешает, – ответила Ма Сяомэн, – а то еще ворчит, что ты, видите ли, сделал из мухи слона.
– Разве можно нам с тобой, простым смертным, допускать такие промахи? Разве это мелочь предлагать лытки с щетиной, когда это твое коронное блюдо?…Тут уже дело не только в щетине, а еще и в его горячем норове, который бы не помешало остудить… Только ты ему про наш разговор ни слова, расскажешь – считай, что все без толку, он просто не примет мое наказание всерьез; пусть сперва покорячится и наловчится как следует очищать лытки.
– Будь спокоен, я же не дурочка, – откликнулась Ма Сяомэн.
Тут Минлян вынул мобильник и дал Ма Сяомэн прочитать послание от Цинь Вэйвэй. Прочитав его, Ма Сяомэн сказала:
– Ну и дела, ты хоть и не общался с ними сорок с лишним лет, это все-таки твой отец, тем более что сейчас он болен, боюсь, надо ехать.
– Я тоже так думаю.
– Я поеду с тобой.
– Это прекрасно, когда в дороге есть попутчик, но у нас тут полно всяких дел, опять же – открытие нового филиала, если мы оба уедем, то, боюсь, они тут без нас не справятся.
Ма Сяомэн, подумав, сказала:
– Тогда, езжай один, только будь осторожен в дороге.
Минлян же ей наказал:
– Ты пока лично присмотри за новым рестораном, а когда я вернусь, мы уже посмотрим, кого там лучше сделать директором.
– Хорошо, – ответила Ма Сяомэн.
2
Минлян отправился в Ухань на поезде. Переживая, что Минлян плохо ориентируется в Ухане, Цинь Вэйвэй предложила встретить его на вокзале; поскольку они сорок с лишним лет не виделись, то, чтобы узнать друг друга, она предупредила, что будет держать табличку с его именем «Чэнь Минлян». Сойдя на станции Учан, Минлян миновал стойку на выходе с платформы и действительно увидел в толпе табличку с именем «Чэнь Минлян». Ее держала чуть полноватая женщина средних лет в очках с черной оправой. После обмена приветствиями Цинь Вэйвэй убрала табличку, и они направились дальше. По пути Цинь Вэйвэй завела разговор:
– Мы не виделись сорок с лишним лет, для
