Охотник понял, что эта троица сейчас кинется на него. Он уже хотел сказать, что старый трактирщик жив, что с ним все в порядке, но тут позади раздался громкий возбужденный голос:

– Нат! Фис! Мок! – Трактирщик Окен, наполовину высунувшись из черного окна своего заведения, размахивал чем-то, напоминающим кочергу. – Вы вернулись! Вернулись!..

Грошовые мечи опустились, смягчились лица под шлемами, потеплели глаза.

– Трактирщик жив, – сказал Гиз, оглянувшись. – Это мы спасли его…

В очаге снова занялся огонь. Корчились на поленьях локоны бересты; потрескивая, плевались рубиновыми кубиками углей непрогоревшие головешки.

Семь человек сидели за столом, положив руки на столешницу.

– Мы пришли за тобой, отец, – сказал Нат, старший сын трактирщика. – Мы отвезем тебя в Гиморт. В городе не так опасно, как здесь.

– А как же таверна? – Окен выглядел немного растерянным.

– Когда все закончится, ты вернешься. Если захочешь.

– Но где я буду жить?

– В моем доме, – сказал Фис, средний сын трактирщика. – С моей семьей.

– Ты женился? – удивился Окен.

– Давно. И у меня двое детей, мальчик и девочка.

– У меня есть внуки? – еще больше удивился Окен. Он покачал головой, неуверенно улыбнулся, посмотрел на своих сыновей, взглянул на гостей, повторил гордо: – У меня есть внуки!

– Ты присмотришь за ними, пока меня не будет, – сказал Фис.

– Ты куда-то собрался? – встревожился Окен.

– Мы все собрались, – сказал Мок, младший сын трактирщика.

– Как? Куда? – недоуменно спросил Окен. – Мы только встретились, а вы уже куда-то уходите?

– Беда на дворе, отец, – сказал Фис. – Не время отсиживаться.

– Король созывает ополчение, – добавил Мок.

– Я уже состою на службе, – сказал Нат. – И мне приказано собрать всех мужчин, кто захочет присоединиться к королевской армии.

– Мы идем на войну, – сказал Фис.

– А перед этим решили заехать к тебе, – сказал Мок. – Чтоб увезти в безопасное место.

– Собирайся, – сказал Нат. – Времени в обрез. И даже не думай спорить…

Окен какое-то время разглядывал сыновей; губы его шевелились, словно он говорил что-то, возражал беззвучно. Потом трактирщик вздохнул и приподнялся. Он не знал, что делать. Сперва он зачем-то шагнул к очагу, но развернулся; направился было к стойке и сразу остановился, посмотрел в сторону кухни, оглядел полки, заставленные поблескивающей в полумраке посудой. Сказал дрожащим голосом:

– Мне нечего брать.

– Тогда пошли, отец.

– Погодите, – вмешался Огерт. – Помогите и нам выбраться отсюда.

– Лошадей на всех не хватит, – отстраненно сказал Фис.

– У нас есть еще одна, – сказал Гиз. – Итого четыре. А нас всего семеро.

– Шестеро, – сказал Огерт. – У меня есть Бал.

– Осла придется оставить, – сказал Гиз. – Ему не угнаться за лошадьми.

– Бал пойдет с нами, – нахмурился Огерт. – Я не собираюсь бросать его.

– Но, Огерт…

– Нет, Гиз, даже не думай об этом! Я и Бал неразлучны.

– Ты отстанешь!

– Не беспокойся…

– Шестеро или семеро – неважно, – перебил их Нат. – Мы не собираемся перегружать лошадей, впереди долгая дорога. А вас мы не знаем. Так что выбирайтесь сами.

– Они спасли мне жизнь, – негромко заметил Окен.

– Думаю, они спасали свои жизни, – сказал Мок. – А ты просто оказался рядом.

– Но если б не они, я был бы мертв.

– И что ты предлагаешь, отец?

– Ладно, – Гизу порядком надоел этот бесполезный разговор. – Увозите своего старика, а мы и без вас как-нибудь обойдемся.

– Договорились, – сказал Мок и отодвинулся, собираясь встать.

– У меня есть телега, – возвысил голос Окен. – Стоит во дворе.

– Отец! – попытался вразумить его старший сын. – Посмотри на этих людей! Ты знаешь, кто они такие? С чего ты взял, что они на нашей стороне? Теперь нельзя верить каждому встречному!

– Мы впустую теряем время, – зло сказал Огерт. – Мертвяки приближаются.

На улице испуганно заржала лошадь.

– Нет… – Нелти, до этого момента не проронившая ни слова, вскинула голову. В ее слепых глазах отражался огонь. – Мертвяки уже здесь.

Черные фигуры, покачиваясь, брели по дороге, и казалось, что это сама тьма течет, шевелится.

Мертвяков было много, наверное, несколько сотен. Первые из них уже подошли к дому, а хвост колонны все еще скрывался в ночи.

Гиз медленно прикрыл ставень, запер его, осторожно закрыл оконную раму.

– Можете забыть о своих лошадях, – мрачно сказал он сыновьям трактирщика.

Они не ответили. Круглыми глазами смотрели они на охотника, боясь двинуться, сдерживая дыхание.

– Страшно? – усмехнулся Огерт. – Привыкайте. Вы ведь, кажется, на войну собрались…

Мертвяки расхаживали под окнами, скрипели зубами, хрипели, царапали запертую дверь, стучали в закрытые ставни. Они уже взломали курятник и теперь живьем жрали истошно орущих птиц.

– Что будем делать? – Гиз запер последнее окно. – Мне с этой ордой не справиться. Пожалуй, старший брат, нам потребуется твоя помощь.

– Последнее время я слишком часто использовал свой дар, – Огерт покачал головой. – Может, сегодня как-нибудь обойдемся?

– У тебя есть другой план?

– Да… Твой конь и мой ишак на дворе. Там же стоит телега. Двор заперт, ворота крепкие. Мертвяки нас пока не заметили…

– Мы можем попасть на двор, не выходя на улицу? – Гиз, поняв замысел Огерта, живо повернулся к трактирщику.

– Да, – отозвался Окен, крепко сжимая увесистую кочергу. – Через чулан.

– Показывай дорогу. Время дорого…

Они прихватили связку ключей, масляную лампу и несколько головешек. Окен шел первым, следом двигался Гиз, от него не отставал ковыляющий Огерт. Некромант опирался на плечо Нелти и подсказывал ей, где очередной порожек, где ступенька, где надо повернуть, а где пригнуть голову. Притихшие сыновья трактирщика замыкали процессию.

Дверь на двор была такая низкая, что больше походила на лаз.

– Осторожней здесь, – обернувшись, сказал Окен.

– Да, – пробормотал Огерт, – осторожность не помешает…

На дворе было темно.