– Всё снаряжение забираем, – приказал Воронцов Артиллеристу.

Из лесу вернулся Кудряшов. Сказал:

– Ни черта не нашёл. Несколько трупов. Все раздеты до нижнего белья. Как будто тут уже кто-то хорошенько пошарпал.

Пришёл Кривцов и доложил:

– Нашёл пулемёт. Вполне исправный «максимка». На станке. Только без патронов. Один я его не дотащу.

Вот это была уже настоящая удача. Какой всё-таки молодец, этот Кривцов!

– Савелий, иди помоги, – распорядился Воронцов. – И хорошенько там поищите ещё. Может, где патроны есть.

Воронцов вспомнил, как в октябре, когда их шестая курсантская рота дралась под Юхновом, помкомвзвода Гаврилов послал его в поле за патронами. Он машинально сунул в карман руку, нащупал пластинку складня и успокоился. Тогда он выполнил приказ, принёс несколько коробок с пулемётными лентами, и они отбили атаку немцев. А что было бы, если бы он совершенно случайно не нашёл те коробки с лентами? Немцы обошли бы их с фланга и перебили. И их, охранение, и артиллеристов. Вспомнил пулемётчика Ивана Макуху. Гаврилов… Макуха… Живы ли они сейчас?

Пришёл Дорофеев, швырнул под ноги лопату, сказал:

– Что они, без патронов, что ли, здесь воевали?

– Здесь формировался партизанский отряд. Тогда ещё снег не был таким глубоким. Винтовка осталась только потому, что её не заметили. Убитый навалился на неё, закрыл.

– Но патроны всё-таки выгребли.

– Патронов у него и не было. Он их израсходовал полностью. Это был хороший боец, – и Воронцов ещё раз подёргал из ножен штык. – Надо похоронить их.

Они сложили тела на дне траншеи, привалили кусками мёрзлой земли, а сверху засыпали снегом.

Кудряшов и Кривцов приволокли станковый пулемёт.

– Странно, что не забрали эту машинку, – сказал Дорофеев. – Может, неисправен?

– Он был замаскирован еловыми лапками и листвой, – Кривцов отщёлкнул приёмник, выскреб снег, выломал ледяную корку. – Завтра проверим, исправен или нет.

Они сложили все свои трофеи в расчищенной ячейке, сверху прикрыли еловыми лапками. И Воронцов сказал:

– Работаем ещё полтора часа. Нужны патроны. У кого какие предложения?

– Траншею раскапывать бесполезно, – сказал Дорофеев. – Надо попытаться найти их НП. Может быть, там был и пункт боепитания?

– А если им выдали всего-то по обойме? – спросил Кудряшов. – А к пулемёту и вовсе ни одной ленты? Поэтому с него даже маскировку не сняли. Могло же такое быть?

– А бронетранспортёр кто сжёг? Разворотило весь мотор. Даже вытаскивать не стали.

– Бронетранспортёры из винтовок не уничтожают.

Какое-то время они молча смотрели на Воронцова. Только Губан задышливо кашлял в кулак. Все понимали, что батальон могли поставить в траншею и без винтовок, и без патронов, и с гранатами без запалов. Всё могло быть. На своей шкуре это испытали.

– Будем искать в лесу. Глубже ста шагов не заходить. И кашлять – в шапки! – приказал Воронцов, вырывая их из оцепенения.

Да, как он не подумал, что патронов к пулемёту могло и не быть.

Они разошлись цепью и двинулись вдоль траншеи. Казалось, стало ещё светлее. Как будто рассвет уже наступил. После полуночи на востоке ухнуло и раскатилось по всему горизонту. Полыхнуло зарево. Воронцов прислушивался к канонаде и пытался понять, что же происходит там, за десятки километров от них, от этой лесной тишины и искристого снега. По их предположениям, фронт должен продвинуться дальше на восток, к Москве. Или это вовсе не фронт, а просто где-то ночные бомбардировщики действуют по какой-нибудь железнодорожной станции или партизаны взорвали очередной объект? Но канонада продолжалась. Прошло больше часа, а удары, сопровождаемые вспышками на морозно-пепельном горизонте, всё ещё сотрясали ночной воздух. Подошёл Кудряшов и спросил, указывая на восток:

– Наши, что ль, долбают?

– Похоже.

– Близко.

– Тяжёлые орудия.

Они постояли несколько минут на опушке леса, слушая канонаду и вглядываясь в смутный горизонт, озаряемый дальними почти беспрерывными вспышками, и разошлись опять. Для того чтобы действовать завтра днём, им нужны были патроны. Они нашли пулемёт. Если он исправен, он решит всё дело. Но нужна хотя бы лента патронов. Винтовка и два пистолета. Правда, если казаков окажется больше… пулемёт. Он всё решит. Нужны патроны и хотя бы одна лента.

– Кажись, нашёл, – услышал он голос Дорофеева. – Курсант! Передайте по цепи командиру: пусть подойдёт.

Дорофеев уже раскопал снег. В яме чернел небольшой контейнер величиной с солдатский вещмешок. Рядом лежал труп бойца.

– Плащ-палатка, Курсант, – сказал Дорофеев. – Битком набита патронами и, кажется, гранатами.

Воронцов ощупал плащ-палатку, развязал узел. На снег, шурша, посыпались длинные заиндевелые карандаши винтовочных патронов.

– Дорофеев, какой ты молодец! Нам повезло! Мы – с патронами!

Вскоре возле находки Дорофеева собралась вся группа.

– Тело надо перенести в траншею.

– Пусть до весны остаётся здесь. Всё равно где лежать. Только снегом присыпать.

– Смотрите, лицо уже мыши объели.

Воронцов посмотрел на убитого. И сразу понял, почему так выглядел и первый труп, найденный им в траншее. Лиц и у того, и у этого почти не было.

– Пусть лежит, – сказал Воронцов. – В траншее не лучше. Там тоже мыши.

– Вот твари, человечину жрут.

– До весны и костей не оставят.

– Как-нибудь придём, похороним. Так оставлять нельзя.

До рассвета они успели немного поспать. Утром Воронцов выбрался через лаз наружу и сразу прислушался к тишине леса. На востоке по-прежнему рокотало, гулкие удары перекатывались по мёрзлой земле.

Вышел Турчин. Окликнул Воронцова:

– Что, Курсант, прислушиваетесь к голосам войны?

– Владимир Максимович, ведь это артиллерия?

Турчин послушал и сказал:

– Пожалуй, что наши тяжёлые гаубицы. Сто пятьдесят два миллиметра. Явно что-то происходит. Знать бы что.

– Может, скоро узнаем.

– Очень может быть.

То, что товарищей нужно выручать, сомнений не вызывало ни у кого. Только Кудряшов, как всегда, выразил своё, особое мнение:

– Пересидеть хотели, козлы. Теперь выручай их. А если пулемёт нерабочий?

– Среди них есть раненые, – сказал Турчин. – Они не пошли с нами только потому, что не хотели быть для нас обузой.

Турчин знал всех шестерых, оставшихся в деревне и уведённых казаками в Андреенки. Профессия есть профессия. Она накладывает свой отпечаток и на характер человека, и на его поведение. И как начальник штаба, бывший или настоящий, пока это не имело особого значения, Турчин предложил следующий план. В засаду идти троим. Выступать немедленно. Подойти к большаку Прудки – Андреенки с восточной стороны, чтобы всё походило на нападение армейских разведчиков, которые пришли со стороны фронта, найти удобную позицию для действия именно в этом составе и тем оружием, которое есть в наличии. Поскольку пулемёт применить нельзя из-за отсутствия ленты, действовать двумя пистолетами и винтовкой.