С первого взгляда предложенный план показался Гришке приговором. Территория нефтенакопителя обнесена бетонной стеной в добрых пять метров высотой с пулемётными вышками чуть ли не через каждый шаг. И часовые на этих вышках не только не спят, но и регулярно пользуются прожекторами, тепловизорами и приборами ночного видения. Сама стена, в свою очередь, обнесена заграждением из путанки и колючки типа «Егоза», через которую хрен продерёшься — всю кожу и оставишь вместе с мясом. Не говоря уже о том, что даже просто подползти к ограждению не получится, от колючки до леса на расстоянии в пятьдесят метров ареаловцы срезали все деревья, кустарник и даже траву гладко выбрили. Несколько оазисов растительности, оставшихся в этом поясе безопасности, ничем не облегчали задачу, так как сохранились они лишь потому, что на них сидели аномалии, и лезть туда не станут не только ареаловцы. Да и сама сточная труба сто процентов была под сигнализацией. Воду в «Ареал» завозили извне, в основном из пробурённых в Поясе скважин, и отходы жизнедеятельности нефтенакопителя сбрасывались прямо в Зону по этой трубе. Такого, чтобы охрана тупо забыла обезопасить канализационный сток, просто не могло быть.

Однако Рашпиль сказал, что всё уже продумано и дело верное. По информации от надёжного человека, тщательно охраняются только три стороны периметра нефтенакопителя. На четвёртую сторону, ту самую, через которую в овражек выходит сточная труба, солдаты практически не обращают внимания. Два Выброса назад аккурат посредине пояса безопасности, между колючкой и кромкой леса, образовалась огромная Плешь, улёгшаяся вдоль всей стороны периметра. Пространство между Плешью и колючкой густо затянуло Паутиной, в редких рытвинах появился Студень, и с тех пор ранее наголо очищенная земля густо поросла полынью, так как выкашивать там более никто не решился. Да и охранять эту сторону, по сути, перестали, лишь иногда ночью для галочки, согласно инструкции, светили с вышки прожектором. Это Гришку совсем не удивляло. Зачем охранять место, представляющее собою трижды гарантированную смерть. Никто, находящийся в своём уме, туда не попрётся. А если и попрётся, то там навсегда и останется.

Но Рашпиль был уверен, что через Паутину пройти можно. Вроде как всё тот же надёжный человек сказал, что залегает она там рисунком вроде лабиринта, и если внимательно ползти утром или ранним вечером, когда Паутину видно, то можно выйти к самой трубе. У Рашпиля даже оказалась приблизительная схема маршрута, как правильно ползти между всей этой дряни, так что Гришкина задача сильно облегчалась, плутать в траве под носом у пулемётчиков на вышках не придётся. И датчик сигнализации в канализационном стоке сгорел во время одного из Выбросов, после чего заменить его у охраны руки так и не дошли. Труба узкая, пролезть может только невысокий и худой человек, да и фекалиями там всё вымазано, видать, желающих забираться в неё просто не нашлось. А обходить снаружи, чтобы поставить датчик с другой стороны, и подавно. В конечном итоге датчик просто прилепили на решетку, перекрывающую трубу с внутренней стороны, и Рашпиль сказал Гришке, что проход через это препятствие его спутник возьмёт на себя. По концовке выходило, что два человека легко могут незамеченными проползти сквозь полынь между нитями Паутины днём, когда её обычные люди не видят, и охрана, зная это, даже не посмотрит в ту сторону. А для пущей надёжности Фикса со своей бригадой устроит громкий кипиш неподалёку от нефтенакопителя, и мусорам стразу же станет не до затянутой Паутиной стороны. Вообще-то планировалось послать к трубе поутру опытного сталкера, но с Тришкиными способностями можно вообще без палева пройти там средь бела дня, когда вертухаи на вышках меньше всего этого ожидают.

Всё вроде складывалось в цвет, но сейчас, когда Гришка услышал грохот взрыва, одновременно служивший сигналом ползти к трубе, его душа снова ушла в пятки, и рёв моторов военной техники отозвался ознобом по коже.

— Пошёл! — прошипел один из бандитов, тыча Гришку в спину стволом автомата. — Потом очком играть будешь, лошара!

Гришка вздрогнул, рефлекторно сжимаясь в ожидании удара, и торопливо пополз к границе леса. Немой в ватнике двинулся за ним.

— Не кипиши так! — донеслось в спину. — Провалишь дело, падла, завалю! А кореш твой на тюрьме в петушиной хате будет приговора ждать!

В подтверждение этих слов сухо щёлкнул автоматный предохранитель. Гришка сжался ещё сильнее и заставил себя ползти медленнее. Надо успокоиться и взять себя в руки, иначе с таким мандражом можно вляпаться, и не дождавшись бандитской пули. Он сунул в карман ставший ненужным Джи-Пи-Эс. Навигатор отмечал всё лежащее перед Гришкой пространство как одну большую аномалию типа «Плешь», и надеяться теперь можно было только на себя, на схему Рашпиля и на старенький УИП. Гришка прикрепил булавкой заранее запаянный в пластик листок со схемой к рукаву, несколько секунд собирал в кулак остатки решимости и, глубоко вздохнув, пополз вперёд.

Из леса выбрались чисто. Надёжный человек Рашпиля не обманул, полынь действительно была густой и высокой, а охрана не обращала на сторону периметра, надёжно закрытую аномалиями от любого вторжения, никакого внимания. Стараясь производить как можно меньше шевеления, Гришка пополз сначала в обход Плеши, стараясь держаться от неё подальше, затем вдоль колючки, держась ближе к заграждениям. В общей сложности проползти надо было метров сто — сто десять, после чего они попадали в овражек, откуда до трубы рукой подать. Пробирались через эти метры почти двадцать минут, обползая Паутину, Гришка взмок от напряжения, тщательно высматривая теряющиеся в стеблях и листьях серебристые нити. Ко всему хорошему его жестоко грызла вездесущая Синька, впивающаяся в плохо закрытые убитой переходом цивильной одеждой шею, запястья и лодыжки. Пару раз он чуть было не вляпался, инстинктивно прихлопывая ладонью вцепившееся чуть ли не в горло насекомое. Его локоть разминулся с пучком Паутины в каких-то ничтожных миллиметрах. Гришка испугался настолько, что пришлось прекратить движение и несколько секунд дожидаться, пока успокоится бешено колотящееся сердце.

Уже на первых метрах паутинного лабиринта старенький УИП пришлось убрать. Паутина залегала со всех сторон, и датчики прибора панически зашкаливали от регистрируемых повсюду аномалий. При такой плотности залегания нитей УИП оказался бесполезен, обработать весь массив выдаваемой им информации Гришке не хватало знаний, а использовать старую добрую звуковую сигнализацию, увеличивающую громкость зуммера при приближении к опасности, он не мог. Если охрана услышит тревожный писк УИПа — всё пропало. Жаль, что к этому прибору нельзя приспособить наушник, более современные модели это позволяли… Теперь рассчитывать оставалось только на схему маршрута и собственные способности. Гришка изо всех сил напрягал глаза, вглядываясь в зелень полыни и чахлой травы в поисках зловещих нитей. Несколько раз на пути попадались небольшие ямки, и он старательно обползал их стороной. И без всякого УИПа было ясно, что в них, невидимый в дневном свете, лежит Студень. То, что его сейчас не видно, было даже хорошо — не так сильно вибрировали и без того до предела натянутые нервы. Один раз Гришка не выдержал и тихонько бросил в ямку камушек. Камень падал на дно плавно и неторопливо, словно в замедленной съёмке, размякая прямо на глазах. С перепугу Гришка даже вытащил из-за пазухи убранный УИП, но вскоре был вынужден спрятать прибор обратно. Здесь, в центре сплетения аномалий, толку от него гораздо меньше, чем от бумажки со схемой. Как именно загадочный источник Рашпиля смог составить этот маршрут, Гришка абсолютно не представлял. Наверное, Рашпиль подкупил кого-то из вертухаев на наблюдательных вышках, тот и зарисовал картинку при случае, в вечерних или утренних сумерках. И ведь не ошибся же, хотя до вышек отсюда по прямой метров тридцать, а нити у Паутины тонкие. Видимо, не один день рисовал…