Над горизонтом поднимались исполинские, облаков достигающие призрачные фигуры Новых Богов: Ракот Заступник в кроваво-алом плаще, с чёрным мечом – чёрен он потому, что разит злобных тварей тьмы, и не должны они видеть его размах; и Хедин Милостивец, в плаще золотом, с мечом звёздным – им он указывает путь животворным лучам, что прогоняют злую да холодную немочь, в мире поселившуюся.

А потому на заре утренней выйди из дома, поклонись Богам Новым земно, начни читать хвалу им, с самых первых слов начиная:

«Вам, боги неведомые, вам, на подмогу явившиеся, когда силы иссякли наши, от смерти неминучей нас спасшие…» – и так по порядку, до самого конца.

Возгласив же хвалу утреннюю, в дом вернись, чистой водой омойся.

Коль есть у тебя жена или муж, или дети, или родители – выйди с ними со всеми, чем больше хвалу вместе говорите – тем лучше.

И действительно, чем шире распространялась не вера – во что ж тут верить, тут все сами всё видели! – но поклонение Новым Богам, тем легче дышалось и легче жилось.

Вот только сами они очень скоро начали требовать дани-выходы. Началось строительство каких-то циклопических сооружений, пирамиды, каменные круги, дуги, такие громадные, что на одном краю стоя, другой не увидишь – теряется за горизонтом.

И добро б, чтобы на века, а то всё больше брёвна да доски, мало где гранит. И погоняют всё время. Дескать, без этого вновь беды настанут и даже воля Богов-Избавителей не поможет.

Чудно как-то – воля Богов-то таких, один раз спасших, – да и не поможет?

…Кто-то ворчал. Потихоньку, по углам, но ворчал. Работать приходилось много; рук на строительстве требовалось изрядно, а тем – пропитание.

Но всё равно – нынешнее житьё никак нельзя сравнить было с тем медленным умиранием, что было несколько месяцев назад.

Возглашай хвалу Богам Новым да рассуждай поменьше.

* * *

– У меня скоро всё будет готово, брат.

Ракот стоял, скрестив руки, на вершине удивительного строения, возведённого с поистине муравьиным упорством – пирамида из брёвен, держащаяся лишь на честном слове. Под ногами – зеленоватый камень, изумруд, самый крупный, что удалось за это время найти во всех королевских и храмовых сокровищницах. На нижних ярусах – наспех отлитые серебряные руны. Серебро пришлось опять же забирать из храмов и сокровищниц.

Внизу до самого горизонта тянулись рвы и валы, складывающиеся в огромную магическую фигуру, в целую их систему, потому что за горизонтом начиналась следующая.

– И сам мир подплывает… к барьеру. Обратной дороги нет.

– Нет, если только мы не запустим силу по изначальному кругу, – возразил Хедин. Он устроился чуть ниже, сидел на поперечной балке, держа на коленях обнажённый звёздный меч.

– Опять ты об этом, – поморщился Ракот. – Я согласен, твои предложения, вся эта красота, – он указал вниз, на исполинскую магическую фигуру, – должна помочь. Но всё равно, сделать так, чтобы сила потекла бы безо всяких Источников… Да и способ…

– Я импровизирую, – сухо отозвался Хедин. – Здесь нет готовых рецептов. Но мы начнём, только если станет ясно, что твой замысел дал сбой.

Ракот досадливо покачал головой.

– Брат. Ты, похоже, забыл о большом Упорядоченном.

– Я о многом забыл, – отрезал Познавший Тьму. – О Сигрлинн. О моих подмастерьях. О Хьёрварде и Спасителе. Нет смысла думать о них, пока мы в этом обрубке.

Восставший помолчал. Ветер рвал алый плащ за его плечами, зло свистел в брёвнах и связках жуткой конструкции, что, казалось, вот-вот развалится.

– Я до сих пор не понимаю, как они смогли…

– Говоря высоким стилем и красивыми словами – они посягнули на невозможное. И, похоже, договорились со всеми силами, с какими смогли. Если это именно те, о ком я думаю – смертные чародеи, – то вполне возможно, их никто не принимал всерьёз. Кланялись, льстили, выслуживались.

– Ты знаешь или ты гадаешь, брат?

– Гадаю, – пожал плечами Хедин. – Потому что это не имеет никакого значения, как именно им это удалось. Потом – потом да. Мы займёмся этим. А пока…

Изумрудный камень под ногами Ракота дрогнул, осветился с одного бока. Свежеспиленные брёвна источали слабый пряный запах, на срезах проступали смолистые капли, словно дерево не верило в собственную гибель и плакало от боли.

– Что, уже?

Владыка Мрака кивнул.

– Удачи тебе, брат.

– Тебе тоже.

Познавший Тьму спускался вниз, справа и слева от него оживали руны и символы, пирамида наливалась силой, преображённой верой смертных – больше наполнять её было нечем.

Да, поклонение им ширилось, росло, распространялось всё дальше. Но это скорее походило на то, как оставшийся почти без еды человек худеет, слабеет и, если в конце не умирает, то жить ему всё равно мучительно трудно.

Но Восставший прав – мир приближался к барьеру, и чарам пришло время работать.

Его, Хедина, место сейчас – в глубоком заклинательном покое, рядом со старым магом Марви, с которым первым познакомился Ракот.

…Здесь многое изменилось. Никаких следов пыли и запустения; мягко светятся кристаллы на стенах, сверкают начищенные дуги, спирали и хорды, выкованные из истинного серебра; застыли в полной готовности курильницы с благовониями, и дрожат в ожидании своей участи несколько юных и девственных невольниц.

– А это ещё зачем? – неприязненно осведомился Хедин, едва завидев полуодетых скованных девушек.

– Это, гм, гм, великий бог, Милостивец, – смешался было Марви, и Познавший Тьму решил, что старичок решил позабавиться напоследок, – это на самый крайний случай, чисто академический, конечно же!

– Какой?

– Да не гневается великий бог, да простит он верного слугу!.. Но… наши изыскания… теоретические, конечно же, абсолютно теоретические! – утверждают, что, гм, человеческие жертвы, особенно – кровь юных и нетронутых дев могут дать очень, очень много силы…

– Чепуха, – холодно бросил Хедин, хотя это вовсе не было чепухой. – Нам это не понадобится, вот увидишь.

– Да, да, как изречёт великий бог Милостивец!..

– Отпусти их, – велел Познавший Тьму.

Марви тяжело вздохнул и пошёл отпирать замки на кандалах.

Девушки, почти девочки, однако, бежать никуда не торопились, так и остались, сбившись в кучку и прячась в темноте.

– Что повелит теперь великий Хедин Милостивец?

– Помогай мне направлять, – бросил Познавший Тьму.

Марви кивнул. Они говорили об этом, и не раз.

Здесь требовалась филигранная точность, отличное чутьё на силу, мельчайшие её колебания, а старый Марви, несмотря на годы, крепко знал своё дело.