— Вот так! — хвалил Альтир Шенк, каким-то невероятным образом успевая замечать, какая звездочка кому принадлежала. — Старайтесь использовать меньше резерва! В критический момент вас его может вообще не остаться, и вы все равно должны суметь выпустить сигнал. Пусть лучше он будет слабенький, чем вообще никакой! На зачет принесу антимагические браслеты, и будете сдавать мне зачет в них!

Последнему предупреждению вняли все, и недовольный гул пронесся по рядам кадемов. Заставлять сдавать практический зачет в антимагических браслетах, напоминавших настоящие кандалы по внешнему виду и по функциональности, было слишком жестоко. Зато запускаемые в потолок звездочки значительно потускнели.

Регулировать поток Шенк нас научил, а чего теперь пытался добиться? Максимальной производительности при минимальных энергозатратах? Я вообще не понимала, как можно было сделать мою звездочку ярче и не влить в нее ни капли дополнительной энергии. Хоть паутинку заклинания переплетай под свои потребности. Индивидуальные свойства магического резерва у всех были разные, а значит наиболее энергоэффективная схема у каждого также будет различна.

Я зависла. Структурные схемы заклинаний в первом триместре не изучались, а только сообщалось об их существовании. Будь мой резерв заполнен хотя бы на половину, я подорву «хлопушку» у собственного лица, если ошибусь в прокладывании хотя бы одной ниточки.

Мою концентрацию прервало появление совершенно неожиданного посетителя. В зале было шумно, я даже не сразу поняла, что кто-то вошел, и позволила себе отвлечься на пару слов с Каннемом. Я не могла сама разобраться с плетением, и только хотела спросить у него совета, как произошло нечто странное.

Меня ослепила яркая зеленая вспышка, и отбросило назад силовой волной, словно рядом со мной что-то взорвалось. Я даже пискнуть не успела. Только промелькнуло в голове одно имя — Наяна. Я выгнулась в спине, и меня держали сильные руки. Передо мной фонило так, что перебивало все остальные осязательные чувства.

Меня поразило вспышкой очень мощной и яркой звезды, а поймавшие меня руки вдруг оказавшегося за спиной мужчины я узнала мгновенно. Эти руки невозможно было не узнать! Эти сильные руки принадлежали никому другому кроме как Шатрэну! Неужели господин ректор снизошел до простых смертных и появился перед нашими очами?

— Рэнвальд, — он холодно назвал мое имя, и я узнала голос. Я угадала. Не ошиблась. Это был Шатрэн. — Снова влипли в неприятности?

Если бы я его видела, то прожгла бы в нем дырку яростным взглядом! Шатрэн держал меня за поясницу и за руку, не позволяя упасть и не поднимая меня. У меня так тело быстро занемело от крайне неудобной позы. Ему вообще нормально так меня держать на глазах у десятков кадемов и Шенка?

— Поставьте меня, пожалуйста, — выдавила из себя я, повторив обращение на «вы». Реально стоять так неудобно. Мне вообще приходилось носочками туфель касаться пола, находясь чуть ли не в позе мостика. — Сейчас поставьте.

Шатрэн отмер и неспешно поднял меня. Он еще какое-то бесконечно долгое время держал руку на моей пояснице, обнимая меня на глазах у десятков кадемов! И даже если со стороны объятия выглядели невинными и вынужденными, я чувствовала, что держали меня совсем не невинно и не вынужденно, а по собственной воле!

— Как себя чувствуете? — Шатрэн отпустил меня и сказал слова, за которые я готова была его убить немедленно. — Сколько пальцев видите?

Он меня разыгрывал? Я вообще ничего не вижу! Как я могла увидеть его пальцы, если в мире моего зрения не было ни пальцев, ни рук, ни его тела. Ничего вообще! Я не сдвинулась с места и не пошевелилась, чтобы ненароком не потерять равновесие. Почему-то временная потеря зрения меня не испугала: видимо я не хотела выглядеть глупо и слабо на глазах своего главного врага. И слишком подозрительного союзника.

— Не знаю, — призналась я, трагически вздохнув. — Вспышка меня ослепила. Зрение ведь восстановится к вечеру?

Я не допускала крамольной мысли, что зрение могло не восстановиться. В академии был свой штатный целитель. Если Мэнди не справиться с моим лечением, меня отправят в больницу. Председательница ведь позаботилась о документах для меня. Так что я существовала не только в реальности, а также на бумаге.

— Альтир Шенк, сопроводите кадеми Наяну Юньшс к дисциплинарному приставу. Все остальные могут быть свободны. Занятие окончено.

Все-таки Наяна.

— Лектор Шатрэн! — взвизгнула Наяна. — Я не специально! Это вышло случайно!

— Ректор Шатрэн, — поправил Шатрэн, рыкнув на преступницу. — Вы можете обмануть своих одногруппников, но не преподавателя. Альтир Шенк подтвердит, что вы сделали это специально. Это уже не первое ваше правонарушение. И вы ответите за свои неправомерные поступки по всей строгости академического устава.

Теперь, когда Шатрэн заступился за меня на виду у стольких свидетелей, комендантша даже мысли не допустит устраивать заговоры против меня и пакостить мне. Шатрэн не дал ей даже слово вставить, не то что объясниться. Присутствующие были в настолько глубоком шоке из-за назначения нового ректора, что никто никак не прокомментировал и не заступился за Наяну. А может быть, они просто видели, что она атаковала меня специально.

— Занятие окончено! — рыкнул Шатрэн, повторяя приказ. — Альтир Шенк, отведите Наяну Юньшс к дисциплинарному приставу! — Повторять в третий раз не пришлось.

— Анита, — я услышала голос Каннема, и он перед тем как уйти и увести сестру, пообещал. — Я навещу тебя в лазарете позже.

Кадемы, словно освобожденные из клетки после насильственных угроз, быстрым шагом покидали тренировочный зал. Из-за временной потери зрения я слышала и ощущала магию немного острее. Я чувствовала огромный заряд магии на потолке, впитанный сеткой, и до сих пор ощущающийся в воздухе мощный щит, выставленный Шатрэном между мной и Наяной. И что-то энергетически крайне плотное и тонкое связывало Шенка и Наяну. Веревка из магической энергии? Так тоже можно? Именно этому хотел научить нас Шенк на сегодняшнем занятии? Увидеть бы глазами…

Наконец Шенк увел Наяну, и мы с Шатрэном остались один на один. Я молчала, и он не произносил ни звука. Я молчала, потому что мне нечего было сказать. А он-то почему молчал? Только дышал неровно, словно сделал большое усилие. Тяжесть поставленного им щита не рассеялась ни на каплю. Сколько сил он вбухал в него? Как я вчера — почти весь резерв?

— Анита, — вздохнул Шатрэн, — зачем ты ввязалась в неприятности? Я не успел назначение отметить, а у меня уже четыре фатальные катастрофы. И две из них с твоим участием.

Внутренний голос подсказывал мне, что все четыре фатальные катастрофы имели непосредственное отношение ко мне. Но я ведь не буду признаваться, правда? И почему кстати четыре, а не две? Первый инцидент произошел вчера, когда виварий обокрали, и Канна пострадала от укуса змеи. Второй сейчас. Публичное нападение на кадеми с нанесением вреда средней тяжести. А какие третий и четвертый? Ах, точно… исчезновение кадема. С моих слов, убийство Дакара! Нет тела — нет дела. Насчет четвертого у меня не было идей.