Он сказал женщине что-то на своём языке. Очевидно, передал приказ шамана. И быстро ушёл. Женщина подвела Близинского к пологу. Расстелила белую оленью шкуру. Он понял, что это его место. Только сейчас Лев заметил в глубине яранги ещё двух женщин.

Его женщина принесла охапку меховой одежды. Близинский стал разбирать. Две меховые рубахи. Одна тонкая, мех гладкий и невысокий. «Это нижняя», – подумал он. Другая рубаха, из косматого и толстого оленьего меха с капюшоном, подол, рукава, ворот обшиты пушистым мехом росомахи. «Очевидно, верхняя, вроде кухлянка называется», – вспомнил он. Двое меховых штанов, меховые чулки, меховые сапоги. Это он знал – торбаса. Сапоги были лёгкие и тёплые. Такие стремились купить у чукчей русские. Они ценились за тепло и лёгкость. Ремни туго охватывали ноги и не позволяли проникать холоду. Ещё был капор с накидкой, закрывающей шею и грудь. Лев снял свою верхнюю одежду и стал надевать на нижнюю льняную рубаху тонкую меховую мехом вверх. Женщины засмеялись. А та, которую Лев окрестил своей, покачала головой и подошла вплотную. Подняла его руки вверх, сняла меховую рубаху, а потом хотела снять полотняную. Но Лев не дал. Ему неприятно было ощутить голую шкуру на своём теле. Тогда она вывернула меховую рубаху и стала надевать на него мехом к телу. Лев посмотрел на женщину и только сейчас заметил, что она одета в меховой комбинезон так же мехом к телу. Куртку с капюшоном и капор она отложила к торбасам. «Это для улицы», – понял Лёва. Теперь надо было переодеть штаны. Лев снял свои ватные брюки и нижние кальсоны. Но трусы не стал снимать. Женщина погрозила ему пальцем и уцепилась за трусы, стала стягивать. Лев слегка оттолкнул её и тоже погрозил пальцем. Указал на неё и двух женщин, которые внимательно наблюдали за ними. Женщины засмеялись и заговорили громко и весело. Потом его женщина отступила, кивнула и подала ему нижние штаны мехом внутрь. Лев понял и надел их правильно, привязал кожаным поясом. Теперь он был одет для яранги. Его женщина кинула в варево ароматные травы. По яранге разнёсся более приятный запах. Около полога стоял низкий деревянный стол, и лежало гладкое бревно. На бревно кинули оленью шкуру, и две женщины сели за стол. Лев постарался устроиться на этом бревне. Было не очень удобно. Но он как-то устроился. А его женщина налила варево в деревянную миску и дала ему миску и деревянную ложку. Налила всем остальным. Села за стол сама, и они начали есть. Лев сидел и смотрел, ждал, пока остынет. Его мутило от запахов яранги, от запаха этой непонятной пищи, от миски и ложки сомнительной чистоты. Женщины смотрели на него, и он осторожно взял ложку и попробовал еду.

– Рилькэиль[8] – сказала его женщина и показала на чашку. Лев понял, что так зовётся еда в чашке. Это была зелёная кисловатая масса. В ней попадались какие-то кусочки, похожие на кишки.

«Может быть, это у них борщ», – подумал Лев, и стал медленно есть. В рюкзаке у него была соль. Он встал, достал свой рюкзак, взял банку с солью. Слегка посолил. Теперь было вкуснее. Дал ложку своей женщине. Та посмотрела на него недоверчиво, но попробовала. Кивнула и показала на свою чашку. Лев посолил и ей.

– Соль, – сказал он.

Она ещё раз кивнула, почмокала и предложила своим подругам. Теперь все ели с аппетитом.

Лев аккуратно уложил банку с солью в рюкзак и поставил его в пологе, где была его одежда.

Пришёл чукча-переводчик.

– Одевайся. Шаман звать.

Теперь он знал, что делать. Надел кухлянку, меховые сапоги – «торбаса», подпоясался верхним ремнём. Женщина дала ему нож в меховых ножнах, кисет. Показала, как закреплять это на ремне. Однако переводчик снял нож. Лев не стал возражать. Надел меховой капор и молча пошёл за переводчиком.

В яранге шамана никого, кроме лежащего с закрытыми глазами без движения Михаила и самого шамана, не было. Переводчик ушёл. Шаману он не требовался.

– Будешь мне помогать. Зажги костёр.

Шаман хорошо говорил по-русски. Он дал Лёве деревянную палочку и небольшую широкую доску с углублением. «Что-то похожее на огниво», – подумал Лев. Он не знал, как этим пользоваться. Вспомнил, что в рюкзаке у Михаила должны быть спички. Огляделся и увидел рюкзак около полога, где лежал Михаил. Открыл верхний карман и сразу нашёл спички. Чиркнул спичкой и зажёг сухой мох внизу. Костёр разгорелся, быстро стало теплеть. Теперь шаман сбросил верхнюю одежду, подошёл к Михаилу.

– Раздень его.

Лев стал осторожно снимать одежду с Михаила. А шаман пристально смотрел на него.

«Почему он столько времени не помогал ему? А ещё сказали, что шаман будет лечить, – подумал Лев с обидой. – За это время Михаил вполне мог умереть».

– Я помогал ему. Остановил кровь. Ты видишь, он теперь спит. В его состоянии лучше спать, – сказал шаман. – А ещё мы подготовились к приходу пограничников. Им же надо показать, где вас похоронили по русскому обычаю в яме.

Близинский вздрогнул – шаман понимал его мысли.

– Теперь будем пулю вытаскивать.

Шаман стал греть руки близко от огня. Потом что-то своё запел и подошёл к раздетому Михаилу. Руки он приблизил к его груди. Как раз там, где была аккуратная дырочка и запёкшаяся кровь. Лоб шамана вспотел от напряжения. Вдруг грудь Михаила выгнулась, рана на глазах увеличилась, оттуда фонтаном брызнула кровь, и вместе с ней выскочила пуля. Шаман поймал правой рукой пулю, а левой сделал пас, всё вернулось на место. Только кровь, теперь уже тонкой струйкой, продолжала литься из раны. Шаман начал выкрикивать слова и делать пассы руками. Остановил кровь. Потом закрутился волчком и упал на пол, застланный шкурами оленей. Некоторое время он лежал неподвижно. Близинскому показалось, что он без дыхания и без движения. Он не знал, что ему делать: звать на помощь или молча наблюдать. Пока он раздумывал, боясь пошевелиться и нарушить тишину, своими неосознанными действиями повредить, шаман глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Не беспокойся, я не умер. Я был там, – он показал на Михаила. – По-вашему это называется операция. Ваши хирурги сначала разрезают, достают пулю, а потом шьют. Я проникаю внутрь. Сращиваю сосуды и все повреждения, очищаю от излившейся внутри крови, заживляю рану. А потом отдыхаю. Сейчас мне нужен отдых. Отнеси меня за полог. Укрой тепло. Жди. Огонь пусть всё время горит. Полог опусти. Скажи Кулилу, он стоит у входа в ярангу, ко мне никого не пускать.

Лев отнёс шамана и уложил за пологом. Укрыл его и Михаила лисьими одеялами. Потом выглянул из яранги и увидал у входа переводчика.

– Кулил, шаман сказал, будет отдыхать. К нему никого не пускать. Топлива больше надо.

Тот кивнул. Через некоторое время гора топлива лежала у входа. Чукчи закрыли вход в ярангу, и никто больше не заходил. Как узнал потом Лев, вход охраняли по очереди несколько преданных шаману чукчей. Внезапно тишина нарушилась русской речью.

Лев понял, что это пограничники ищут их. Холодный липкий пот выступил на лбу. Однако разговор быстро затих. Он услышал удаляющийся скрип снега под ногами пришельцев. В ярангу они не зашли. Часа два Лев сидел у костра, непрерывно подкладывал топливо в огонь. Разные думы одолевали его. С одной стороны, ему было очень жаль Михаила. Но, с другой, он понимал, что они избежали самого страшного – чужбины. Дальняя земля Чукотка, но она принадлежит России, значит – родная сторона. Поживут они у чукчей. А там, бог даст, перемены будут к лучшему. Вот только когда они будут? На их письма с просьбой о реабилитации ответа не было.