– Неужели у нас получится? – тихо спросила Амин.

– Обязательно, – подтвердила Эрна. – Продолжай.

Внутреннюю схему филиала Карифа выучила наизусть. Она неспешно прошла по коридору – все нужные двери оказались открыты Мегерой, – и задержалась лишь перед сейфом, поскольку Эрне понадобилось время, чтобы отключить дополнительную сигнализацию.

– На месте.

– Снаружи чисто.

– Прекрасно.

– Я отключила электронные замки, так что просто выбивай дверцы и забирай все, что понравится.

Послышался треск – Карифа взломала первую ячейку, а затем короткий доклад:

– Здесь полно золотых монет!

– Значит, мы явились по адресу, – рассмеялась Эрна. – Сегодня будем пить шампанское!

* * *

Федеральная башня «Бендер»

Нью-Йорк, США

– Горяченький утренний приветик, мои любимые железные человечки! С вами снова ваш обожаемый Нгонгма Кеннеди, и сегодня мы обсудим новейшее устройство от компании «MicroPing», которое мне доставил посыльный дрон десять минут назад! Индивидуальная доставка является бесплатной услугой, предоставляемой компанией «MicroPing» абсолютно всем ее обожаемым клиентам. А теперь посмотрите на замечательную упаковку, в которой «MicroPing» доставляет свои замечательные товары: стильный минималистичный дизайн никого не оставит равнодушным. Один только вид серебристой упаковки заставляет трепетать сердца, а выдавленные на крышке буквы «М» и «Р» вызывают экстаз у настоящих ценителей прекрасного…

Нгонгма Кеннеди был самым известным пингер-блогером Восточного побережья, входил в мировой топ-20, и его ролики набирали головокружительное число просмотров. Конелли не понимал, для чего пялиться на то, как странное существо, причисляющее себя к шестому полу с элементами третьего, десять минут открывает коробочку, чтобы потом еще час приторно рассказывать о ее содержимом, и лишь вздохнул, глядя на прилипшего к монитору сына.

– Что он продает сегодня?

– Не продает, а представляет, – ответил Майк, даже не повернувшись к отцу.

– Что именно?

– Новый пинг.

– Какой?

– Я еще не знаю.

– Э-э… – Фаусто помолчал. – Тебе это нужно?

– Еще не знаю.

Сын отвечал механически, равнодушно, показывая, что его не следует отвлекать, и одновременно жевал утренние хлопья…

«Специальные высококалорийные кукурузные хлопья с особыми добавками для пингеров!»

Что там может быть «специального для пингеров», Конелли не понимал, но хлопья рекламировал Нгонгма, и сын покупал только их.

– Как дела в колледже?

В ответ – тишина, потому что блогер приоткрыл коробку, и сын затаил дыхание. Впрочем, Фаусто не ждал ответа. Давно не ждал, вот уже три года. Потому что ни сын, ни жена так и не простили Фаусто того, что он не заразился, не простили иммунитета к заразе Помпео. Иммунитета, который он не передал ребенку: чертовы гены смешались не так, как хотелось Конелли, и Майк едва выжил после того, как некроз поразил шесть ребер. Марии пришлось поставить новую левую ногу, она категорически отказалась менять непораженную правую. В доме стало мрачно, и, несмотря на все усилия, Фаусто так и не смог сделать их отношения прежними. А потом Мария выпила упаковку снотворного, запив таблетки бутылкой виски, и они с Майком остались вдвоем. В одной квартире, но не вместе.

Потому что теперь сын обвинял Конелли еще и в смерти матери.

Коммуникатор подал сигнал, Фаусто нажал на кнопку приема вызова и услышал голос Гуннарсона:

– На месте.

Машина у подъезда.

– Хорошего дня, – буркнул Конелли.

Сын не ответил.

///

Двадцать пять миллиардов долларов.

Специальный агент Конелли был здравомыслящим человеком и никогда не задумывался, что бы сделал, окажись в его распоряжении такие огромные деньги, – по той причине, что ни в чудеса, ни в лотерею не верил и понимал, что такой суммы и даже вдесятеро меньшей… – даже в сто раз меньшей! – ему не видать, как своих ушей. Но сейчас Фаусто нужно было представить, что сделал с двадцатью пятью миллиардами человек, выросший в роскоши, учившийся в одном из лучших университетов планеты и придумавший нейрочип. Представить, поскольку поиском самих денег занимались сетевые роботы.

Биби Феллер, как и обещал, скинул всю информацию по старому траншу, однако перевод оказался выполнен по всем правилам тайных финансовых операций. Деньги начали путешествие, как кредит, выданный небольшим банком небольшой компании, компания тут же лопнула, а банк после столь неудачной операции мгновенно разорился, и спросить, откуда на его счету появилась столь крупная сумма, оказалось не у кого. Сами деньги были выплачены по контракту, который никто не собирался исполнять, а фирма, которая его подписала, тоже разорилась. Все операции проводились в электронном виде вдали от финансового надзора и прошли в течение одного дня. В конце концов, сумма разлетелась на мелкие части, спряталась в криптовалюте и окончательно затерялась. Конечно, понятие «окончательно» к сети имеет опосредованное отношение, при желании можно отыскать даже очень старые «хвосты», но этим занимались роботы, перелопачивая горы финансовой информации и позволяя Конелли предаваться размышлениям.

На что А2 мог потратить двадцать пять миллиардов?

Этот вопрос Фаусто задал, сидя за письменным столом и глядя на расположившуюся в кресле напротив Рейган. Когда Конелли приказали вплотную заняться организацией Орка, численность его отдела утроилась, в команду пришли неплохие оперативники, однако полным доверием Фаусто по-прежнему пользовалась только синеволосая Рейган, цепкая и умная. С ней Конелли предпочитал проводить «стартовые» совещания, во время которых разрабатывалась стратегия расследования.

Третьим находящимся в кабинете офицером был Гуннарсон, ставший телохранителем Конелли по личному распоряжению Митчелла и меньше чем за год превратившийся из сопровождающего в помощника. В первые недели Гуннарсон преимущественно помалкивал, изучая новое подразделение, затем начал высказывать свое мнение, как правило во время поездок, несколько раз подал удачные идеи и постепенно превратился в полноправного участника совещаний.

– Итак, мы ищем колоссальную сумму, которую А2 куда-то дел. Что скажете?

– Каким он был человеком? – вдруг спросила Рейган.

– Странным, – молниеносно ответил Конелли.

Это было первое определение, которое пришло ему в голову.

– В смысле?

– Все гении странные.

– Согласна, – помолчав, признала синеволосая. – А2 любил людей?

– Ну у тебя и вопросы… – протянул Фаусто. – Кто знает?

– Думаю, любил, – поделился мнением Гуннарсон. – То есть любит, если вы считаете, что он жив.