Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У подростков патологии часто оказываются более ярко выраженными, наглядными и более серьезными. Сохраняя форму классических патологий, они всегда отличаются специфическими клиническими проявлениями.
Как и в случае со сверходаренными детьми, лечение сверходаренных подростков требует нового подхода от врача, изменений и в диагностике, и в терапии.
Психологическая декомпенсация в этом возрасте выглядит по-разному у подростка, сверходаренность которого выявлена уже несколько лет назад, и у его ровесника, который только осознает собственную особость ценой этой декомпенсации.
У подростков часто встречаются следующие клинические картины.
• Склонность к антисоциальному и психопатическому поведению. Так, у сверходаренного подростка проявляется жизненная необходимость прекратить думать. Он больше ценит любой поступок, действие, чем размышления.
• Различные зависимости: наркотики, алкоголь. Поведение, связанное с риском, экстрим: езда на большой скорости на мотоцикле или автомобиле, тарзанка. Смысл такого поведения в патологическом исследовании собственных границ, возможностей своего тела, а заодно и способностей управлять самим собой, распоряжаться своей жизнью и смертью: «Как далеко я способен зайти?», «Насколько я могу раздвинуть свои границы?» А возможно, во власти фантазий о всемогуществе просто возникает желание проверить, существуют ли вообще хоть какие-то границы?
Такие действия представляют собой патологический эскапизм – опасный побег в иную, менее болезненную реальность. Попытка подростка спрятаться в самостоятельно созданном мире, который, как иногда кажется, может укрыть его от враждебного окружения. Побег в воображаемое.
• Депрессия, специфические формы которой в данном случае будут и пугающими, и труднопреодолимыми (подробнее см. далее).
Депрессия – самая распространенная форма патологии в этом возрасте.
Речь идет не о патологиях сверходаренных детей, а о характерных для них специфических формах классических патологий. Отличия от типичной клинической картины обнаруживаются в характере их проявления, природе самих расстройств и в их динамике.
Клиническая картина, возникающая у сверходаренного подростка, включает в себя характеристики, которые необходимо распознать и воспринимать в контексте, чтобы терапия была осмысленной.
Блокирование интеллекта – патология когнитивных функций личности. Обычно блокирование интеллекта определяют как невозможность использовать собственные интеллектуальные ресурсы. Способности существуют, но не работают в силу каких-то психических расстройств. Чаще всего такая блокировка обратима, если будет применена правильная терапия.
Интеллектуальная блокировка у сверходаренного ребенка – явление более коварное.
Она развивается постепенно в течение нескольких лет, чтобы проявиться в полной мере с наступлением отрочества. В данном случает речь идет о тотальной блокировке когнитивных функций путем саморазрушения. Это и есть ее отличительная черта.
Как правило, блокирование интеллекта вызывают причины неосознаваемые, возникающие не по собственной воле человека. Но для сверходаренного ребенка «выключить» свой интеллект, подрывая таким образом основы собственной личности, – добровольное решение, личный выбор, жизненная необходимость. Для него это вопрос выживания. У него просто нет выбора, точнее, он оказывается перед выбором невозможным: использовать свой интеллект дальше с риском полной отверженности, тотальной агрессивности со стороны окружающих – или блокировать, ограничить, а то и вовсе заглушить любые формы проявления интеллекта ради того, чтобы его, может быть, приняли как своего.
Блокировку собственного интеллекта сверходаренным ребенком можно сравнить с интеллектуальной анорексией: это атака на самого себя, агрессивный выпад против себя. Эквивалент депрессии и суицидального поведения.
Нередко в процессе такой блокировки ребенку удается действительно разрушить свой потенциал. И выдающихся способностей, которые у него находили в более юном возрасте, впоследствии не обнаруживается.
Интеллектуальная блокировка, доведенная до предела, позволяет ребенку надеть на себя маску псевдодебильности, позволяющую ему оставаться незаметным, слиться с коллективом. Благодаря этой «мантии невидимости» нападки окружающих прекращаются, и он наконец-то оказывается в безопасности.
Жесткая блокировка интеллекта у сверходаренного подростка с большим трудом поддается терапии. Ее трудно снять, поскольку уже намучившийся подросток не желает рисковать и страдать подобным образом снова. Именно интеллект был причиной его страданий, и о том, чтобы «отращивать» его заново, даже мысли не возникает: подросток уже не верит в себя.
Пятнадцатилетняя Жюли попадает в подростковое психиатрическое отделение после очередной попытки самоубийства. В этот раз она выбросилась на шоссе из родительской машины. И отделалась буквально несколькими царапинами! Жюли уже испробовала разные способы: принимала таблетки, резала вены и т. п. Каждый раз оказывалась в больнице – либо в педиатрическом отделении, либо в детской психиатрии.
Ровно перед тем, как в последний раз попасть к психиатрам, Жюли провела год в лечебном интернате: там и учат, и оказывают психологическую помощь. В этом центре она прошла тестирование, которое показало: уровень интеллекта высок, она может отлично учиться. И это не ошибка: несмотря на свои переживания и попытки самоубийства, Жюли по-прежнему оставалась отличницей и вкладывала в учебу массу сил. Это уже само по себе должно было привлечь внимание психиатров, потому что первое клиническое проявление подростковой депрессии – наоборот, потеря интереса к занятиям.
Поступив в отделение подростковой психиатрии, Жюли снова проходит полное обследование: ее показатель IQ – 142 с одинаково высокими результатами в разных субтестах! Личностные исследования показывают в первую очередь серьезнейшую уязвимость и очень сильно нарушенную самооценку, а также наличие большого количества депрессивных элементов. К тому же у Жюли преобладает дивергентное мышление, в результате чего ее ответы на некоторые вопросы по тесту Роршаха[12] отклоняются от нормы, что могло бы вызвать у неподготовленного специалиста предположение о серьезном личностном расстройстве. Итак, психологическое обследование показало классический, к сожалению, итог: Жюли – сверходаренный подросток с расстройством самооценки, но имеет больничный диагноз: типичная подростковая депрессия.
В больнице Жюли не находит себе места. По утрам она отказывается вставать («На меня как будто давит непосильный груз, да и вообще, кому все это нужно, никто здесь меня не понимает, как, впрочем, и всегда, ну что я могу вам сказать?» – это психиатру, на вопросы которого она не отвечает). Врачи вскоре оказываются настроены против нее: она не облегчает им задачу. Кроме того, состояние Жюли не поддается лечению антидепрессантами, никакого улучшения не наблюдается. Психиатры отказываются принимать в расчет диагностику сверходаренности: «Это просто смешно, ну мы знаем, что она очень умная, – и что с того?» Ни один аргумент не помогает пробить эту стену враждебности и отторжения. У Жюли дела по-прежнему плохи. Устав от этого особого подростка (хотя сами врачи упрямо отрицают ее особость), который не реагирует на обычное лечение, психиатры предлагают вернуть девушку домой.
