– Мы очень вам признательны, но я боюсь, что нам надо уходить отсюда. Я слышала рычание нескольких тварей.

– Нотти, ты чего? – не выдержал Сева. – Прикалываешься, да? Мантикоры стаями не охотятся, даже дети знают! И с чего ты ко мне на «вы»?

Нотти вдруг покраснела. И спросила:

– А мы… мы знакомы?

– Ещё как знакомы, – мрачно ответил Сева. И едва удержался добавить: «С твоего рождения, я тебе пелёнки обкаканные менял», – что явно бы оконфузило сестру.

Нотти продолжала хмуриться. Потом вдруг тихо спросила:

– Ты мой парень?

– Совсем офигела? – воскликнул Сева. – Я твой брат! Всеволод!

Сестра смотрела на него с явным недоверием. Сева покачал головой и решил, что фразу про пелёнки всё-таки придётся сказать.

И вдруг в глазах и у Нотти, и у её спутника появился ужас.

Сева обернулся.

Из глубины леса к ним приближались мантикоры. Не то три, не то четыре.

Несмотря на то, что, как известно даже ребёнку, стаями эти твари не охотятся.

– За мной! – крикнул Сева, решив отложить объяснения на потом.

Четыре мантикоры – это слишком много. Даже если бы сестра была в своём уме, и они сражались вместе.

* * *

– О чём ты думаешь? – Тэль лежала рядом, опершись на локоть. Глядела, как умела глядеть только она – так, словно он был разом целым миром для неё, и одновременно куда-то сквозь, в непостижимую глубь сущего, куда мог смотреть, наверное, только Неведомый клан.

– О Лой.

– Что-о?!

– О том, почему они со Стражем самолично останавливали тот грузовик.

– Потому что остальные совсем не могли к нему приблизиться, – Тэль опечаленно вздохнула.

– Не могли или не хотели – неважно. Они могут дрогнуть. На вид всё хорошо, а на деле…

Страж уступил им самый большой шатёр, и Лой тотчас уволокла его в темноту, но не ранее, чем Виктор это заметил.

Что-то нехорошо укололо внутри. Тьфу ты! Вот уж воистину Кошка!..

Себя он не обманывал. Давным-давно, когда он ещё не сделался Драконом Возрождённым, не говоря уж о том, чтобы стать мужем Тэль, – Лой Ивер была его. Пусть даже всего одну ночь, но…

Драконы ужасные собственники. То, что некогда принадлежало им, не может быть утрачено.

«Наверное, поэтому в сказках они так охраняли свои сокровища…»

– Им нужен ты, милый.

– И ты тоже.

– Единорог исцеляет. Дракон разит. – Слова Тэль пахли огнём, железом и кровью.

– Понять бы ещё, что именно мы разим…

– Помнишь, в сказках тоже часто писали, как волшебный мир теряет магию? Как всё становится серым, печальным и донельзя обыкновенным? «Наступает эра людей» – сам же мне давал читать.

– Здесь не место для людей, – буркнул господин Дракон. – Здесь вообще никому не место, кроме нас с тобой, ну и ещё Лой. Я бы позвал и Торна, и даже Анджея, и…

– И Ритора, – докончила за него Тэль.

Дракон не ответил. Смотрел в пол, застланный настоящим ковром – стражи расстарались. «Зря, что ль, таскали с собой на случай „а вдруг Владыка прибудет?“ – вот он и прибыл…»

– Милый, неужто ты его до сих пор не простил?

– Он убивал Драконов. Такое не прощается.

Виктор сам подивился сухой застарелой ярости, что полыхнула в груди.

– Не наговаривай на себя, – Тэль подсунулась ему под плечо, положила ладонь на лоб – как всегда, мягкую, прохладную и слегка пахнущую чем-то абсолютно неуловимым, что не могли сымитировать никакие духи. – Я знаю, иногда ты жалеешь его. И он может быть полезен.

– Клан Воздуха отказал ему в доверии.

– Да, теперь там Асмунд и Сандра. Но Ритор не сделался слабее, милый. Попросим Лой? Она отправит к нему свою кошку.

– Единорог, куда ты так торопишься? Мы ведь нашли то, что тревожило бабу Веру, верно? Что ещё может быть, как не это? Если она ощутила это с Изнанки? Я слетаю утром на разведку…

– А ты не забыл, дорогой, как мы пробивались через этот их город? – напомнила Тэль. – Как меня наизнанку выворачивало, как ты летел едва-едва? Если Изнанка приходит сюда, то она разрушает магию, рассеивает её. И даже нам с тобой не справиться. А! Знаю, о чём ты подумал – Обжора.

– Он, – признался Виктор. – Но сперва я всё-таки попробую сам. Не слишком приближаясь, – быстро добавил он. – Не хочу, конечно же, вас надолго оставлять – а что, если полезут спозаранку?

Тэль кивнула, вздохнув. Отвернулась, едва заметно покачав головой.

– Он найдёт её. Сева отыщет Нотти.

– Я знаю, милый. Наша с тобой дочь очень сильна, очень. Когда достигнет расцвета, наверное, перещеголяет даже меня.

– Я до сих пор не могу понять, как она ушла, – признался господин Дракон. – Ну, разозлилась. Ну, дверью хлопнула. Но через шкаф!.. Это уже ни в какие ворота!..

– Были б мы в Изнанке, я бы, наверное, уже рехнулась. Или убила б кого. А здесь, у нас, скажу – обидеть Нотти с её магией не так-то легко. Взять хоть тот её ветерок!.. Никто из нас не умеет, а она может.

– Да помню, помню, – пробурчал Виктор. – Вот пока шли, пробивались пока, ещё ничего было, а теперь… – он махнул рукой. – И Севка тоже. Ох, чую, наломает дров!.. Гордости много, а ума…

– Гордости, но не гордыни, – поправила Тэль.

– Эх, насколько ж всё было легче, когда ты меня вела! – пожаловался он. – Новый мир, всё такое… такое яркое, невсамделишное, и я сам как вспомню…

– Первый раз, – без улыбки сказала Единорог, – может случиться лишь однажды.

– Да-да, а потом, после битвы, пришлось разбирать споры гномов с графом Сотниковым. До сих пор помню, как они карты на стол вываливали, одну древнее другой, а всё на предмет того, имеют ли гномы право возить что-то там беспошлинно графовой дорогой через графов мост.

– И мой Дракон все карты-то того, и спалил, осерчав, – хихикнула Тэль. – И велел построить нормальную дорогу «общественного пользования»…

– И долго объяснял, что это такое…

Тэль вдруг потянулась, закрыла ладонью ему глаза.

– Спи. Завтра будет трудно.

* * *

Они всё-таки успели.

Может быть, потому, что магии и у Севы, и у Нотти всегда хватало с избытком. А уж здесь, на Крайнем Востоке, всё получалось легче, и даже суетящийся без толку Эрик не особо мешал.

А может быть оттого, что при всей своей свирепости мантикоры действительно никогда не нападали группой. Какая-то неведомая сила свела их вместе и направила на ребят, но у чудовищ не было ни желания работать сообща, ни навыков стайной охоты. Будь иначе, они бы сосредоточились на одной жертве, отвлекли других, измотали бы добычу слаженными наскоками с разных сторон.