– Смысл, Вадим?!

– Жители города ненавидят киберхагов. Они не станут разговаривать с ними. Тот, кто отправил «делегацию», точно знает, что произойдет.

– А как защитники Цоколя отличат искусственного человека от настоящего?

– У них своя система. Тебя разве не проверяли с помощью местных животных?

– Проверяли. Но этого недостаточно, чтобы утверждать наверняка, что перед тобой не человек!

– Для них достаточно.

* * *

Несколько минут спустя навстречу делегации выскочила целая свора скваргов, – так на местном наречии называли прирученных животных, издали действительно напоминающих непородистых собак. Те с хрипом рванулись вперед, мгновенно замыкая парламентеров в кольцо, не давая им двигаться дальше. Ситуация развивалась стремительно, по заранее предопределенному сценарию: нервное поведение животных, которые со злобным рыком начали бросаться на остановившихся «людей», не оставляло сомнений, что к стенам города приблизились киберхаги.

Для защитников реакция животных действительно оказалась достаточным поводом к решительным действиям: сиплая очередь крупнокалиберного импульсного пулемета хлестнула со стены, двое парламентеров упали как подкошенные, третий попытался рвануться назад, но вторая очередь настигла его, положив вместе с киберхагом несколько наиболее рьяных скваргов.

Если человеческие подобия погибали молча, то животные огласили сторожкую тишину громким предсмертным воем.

Жуткая картина. Нельзя сказать, что Немершев и Доргаев не видели смерти на своем веку, но происходящее на их глазах воспринималось тяжело, с внутренним надрывом, словно оба точно знали, какую цену придется заплатить защитникам Цоколя за две очереди импульсного пулемета.

Самое скверное, что их не покидало чувство предопределенности событий.

– Вот что, Глеб, – Вадим был зол и расстроен. – Нужно действовать. Иначе мы так и останемся статистами.

– Минуту. – Доргаев указал в сторону «Нибелунгов». – Посмотри, что они затеяли?

Немершев снова поднял электронный бинокль.

Вокруг штурмовых носителей наметилось явное движение. Если издалека наблюдалось только непонятное шевеление, то мощный прибор сразу же показал подробности: около сотни специализированных десантных ботов вгрызались в землю, поднимая тучи пыли, они буквально на глазах строили временные укрепления, двигая массы земли, возводя брустверы, обозначившие контур капониров, одновременно с этим штурмовые носители развернули в боевое положение генераторы короткоживущей плазмы и включили системы автопарения, чтобы дать возможность землеройным механизмам выбрать грунт под днищами кораблей.

– Они не собираются атаковать город немедленно, – произнес Доргаев. – Осада?

– Продолжение провокации, – ответил Вадим. – Они будут ждать, изображая мелкий вынужденный ремонт, пока у защитников не сдадут нервы.

– В смысле?

– Психология жителей Цоколя вполне предсказуема. Они люто ненавидят киберхагов. Долго ли они смогут усидеть в стенах города?

– Да, я заметил, народ тут суровый, неприветливый.

– Вот именно. Защитники не станут сидеть сложа руки. Они наверняка предпримут вылазку этой же ночью. Как сам понимаешь, под прицелом плазмогенераторов любая пехотная операция обречена на провал.

– Может, попробовать поговорить с ними?

– Тебя не станут слушать. Ты чужак, и этим все сказано.

– Ладно, – Глеб сжал кулаки. – А как тебе такая мысль: мы не идем в недра Цоколя, а экипируемся и сами предпринимаем диверсионный рейд?

– Цель?

– Подорвем «Нибелунгов». Разблокируем город хотя бы с одной стороны, а заодно выясним, кто там дергает за ниточки, сидя под защитой брони. Боевые скафандры есть, современный «хамелеон» датчики носителей распознают разве что с дистанции в пять-шесть метров.

– Нет, – Вадим посмотрел на Доргаева и пояснил: – Глеб, я вовсе не уверен, что киберхаги – это чистое зло. Боюсь, что у меня нет прямых доказательств, но действовать нужно крайне осторожно. Пока мы не выясним всех обстоятельств...

– Не понимаю тебя, капитан, – насупился Доргаев. – По-моему, смерть угрожает прежде всего людям!

– Не торопись, – повторил Немершев, – у нас есть шанс предотвратить столкновение.

– Каким образом?

– Колониальный транспорт «Саргон» был построен на спаде Великого Исхода. Это проверенная информация.

– Ну и что? Есть разница?

– Есть. В базовом техническом оснащении колониального проекта.

– Говори яснее. Я не склонен гадать.

– К моменту постройки «Саргона» уже был известен принцип работы суспензорного поля.

– Ты считаешь, в конструкции Цоколя есть эмиттеры?

– Уверен. Я наводил справки, прежде чем прилететь сюда. Техническая информация по поздним колониальным проектам сейчас общедоступна. Суспензорная защита впервые была применена именно на борту колониальных транспортов.

– Почему тогда защитники Цоколя не воспользуются ею?

– Они не знают о существовании экстренной системы изоляции. Вернее, потомки колонистов прочно забыли о ней. Они многое принимают как есть, не пытаясь разобраться, каким образом функционируют системы Цоколя. Неизбежный процесс регресса в изолированных колониях.

– Наша задача усложняется?

– Не вижу иного выхода, – ответил Вадим. – Мы можем отсрочить столкновение, если запустим систему экстренной защиты поселения. Но для этого потребуется нейтрализовать десантную группу сервомеханизмов и перехватить контроль над энергопитанием.

Глеб хотел что-то ответить, но осекся.

– Вадим, смотри! Вниз!

Из безобразного пролома в перекрытии Цоколя, неподалеку от здания, где располагался наблюдательный пункт, появились две человеческие фигуры.

– Бинокль! – потребовал Вадим.

Это были они – Лори и Эльза.

– Глеб, продолжай наблюдение. Никому не дергаться! Я сам!..

Прежде чем ринуться вниз, он все же обернулся, бросив молниеносный взгляд на Доргаева.

Капитан лишь пожал плечами и сделал знак: действуй, недвусмысленно подтверждая, что данный вопрос исключительно в компетенции Немершева.

Прав я был. Не для зачистки их сюда прислал Стангмаер...

* * *

Он успел догнать и перехватить их в полукилометре от того места, где Лори и Эльза выбрались на поверхность Цоколя.

Над городом все еще кружил подбитый «Нибелунг», на улицах шла перестрелка, пару раз ударили взрывы...

– Лори, остановись!

Она медленно обернулась.

Сначала по коже побежали мурашки, потом на долю секунды помутилось сознание.