Она усмехнулась.

– Все «средства контроля» в моей голове, Вадим.

– Не проще ли их обезвредить?

– С ума сошел? Кем я тогда стану? Откуда ты знаешь, что моя личность существует вне зависимости от системы контроллеров? Ставь опыты на себе, – отрезала она.

* * *

Ставь опыты на себе...– Эти слова почему-то обожгли, полоснули, будто ножом.

Немершев болезненно вздрогнул – фраза Лори внезапно пробудила смутные обрывочные воспоминания.

* * *

Боль... Она пульсировала в голове, острая, режущая, немилосердная. Видение или явь? Вадим не мог разобрать, что именно он сейчас вспомнил – реальные события или однажды пригрезившийся кошмар? С одной стороны, воспоминания носили обрывочный, гротескный характер, с другой – нахлынувшие вдруг ощущения поражали своей достоверностью.

Одна беда – бредовые ощущения плохо сочетались с элементарной логикой: Немершев внезапно и четко воспринял обрывок реальности. Он не лежал – сидел в специальном кресле, руки, ноги, грудь, голова – все зафиксировано захватами, нет возможности пошевелиться, но напротив сияет хромом емкость непонятного предназначения, и он видит в ней свое отражение, пусть искаженное, но узнаваемое.

Страх накатывался волнами дрожи. Нет, даже не страх – ужас. Я сплю... Такое невозможно в действительности... Вадим смотрел на свое отражение и видел, что кожа на лбу выглядит тонкой, прозрачной, как смоченный маслом лист кальки... Под кожным покровом кровь. Нет, по цвету – какая-то сукровица. Не видно порванных сосудов, жидкость розового цвета заполняет тонкую прослойку между черепной коробкой и пергаментной кожей.

Чуть выше лба закреплен мягкий тубус с такой же жидкостью. От множества незнакомых агрегатов к нему тянутся провода и трубки.

Голоса...

Они прорываются издалека.

– Мы ошиблись, Риган. Кто-то уже поработал над ним. Я исследовал структуру имплантированных микромодулей, но они бездействуют. Программы стерты. Причем произошло это давно, лет десять назад. Кто-то опередил нас, подсунув пустышку.

– Я не виноват, что пациентки ускользнули, Эгл.

– Знаю, что не виноват. Такое ощущение, что нас подставили... Что будем делать с ним?

– Операцию нельзя назвать неудачной. Ты извлек контроллер для исследования.

– Да, но он не работает.

– Это неважно. Его устройство многое нам расскажет.

– А что делать с ним?

– Пусть приходит в себя, дадим ему время на реабилитацию. Интереснейший экземпляр. Если он сохранит целостность сознания, мы получим бесценный опыт хирургии. К тому же он кладезь технологий.

– Ладно. Договорились. Посмотрим, что будет, когда он очнется.

Воспоминание истончилось, поблекло, но одно Вадим успел понять со всей очевидностью – он узнал ту самую палату в клинике «Асгард», откуда бежал, очнувшись глубокой ночью.

Нет. Этого не может быть. Если они что-то извлекли из моего мозга, должен был остаться след от операции, рана...

* * *

– Лори... – Вадим обернулся. – Послушай меня...

– Ну? – она хмуро посмотрела на Вадима.

– В тот вечер на Зороастре... Это ты или, может быть, Эльза, кто-то из вас «вырубил» меня?

– Делать нам больше нечего! – фыркнула Лори.

Сердце Немершева глухо стукнуло. Или мне только кажется, что оно бьется в груди?

– Лори, отсканируй мой мозг.

– Это еще зачем?

– Прошу тебя.

– Ну ладно, – она пожала плечами. – Что я должна найти?

– Увидишь сама, – уклонился от прямого ответа Вадим. – Или не увидишь... В любом случае скажи мне правду, какой бы она ни оказалась.

Лори нахмурилась, внимательно глядя на Вадима.

– Ты что-то не договариваешь.

– Я сам ничего не знаю. Можешь поверить, что мне ни разу не приходило в голову направить сканер на самого себя? Одно могу сказать точно – со мной что-то случилось на Зороастре.

– Ладно. Давай попробуем.

Он закрыл глаза. Тишина окутала рассудок, ожидание было долгим, невыносимым, Вадиму всерьез казалось, что канула целая вечность, прежде чем он ощутил осторожное прикосновение пальцев Лори.

Немершев открыл глаза. Лори стояла напротив, ее лицо осунулось, кожа на щеках приняла землистый оттенок.

– Ты... Ты знал?!. – В ее голосе ужас смешивался с нотками непонятного для Вадима облегчения...

Вадим сглотнул. Такого морального напряжения он не испытывал в самые страшные минуты боев.

– Что показал сканер? – хрипло спросил он.

– У тебя... – ее голос дрогнул, – у тебя два десятка имплантированных микрочипов.

– Они похожи на твои?!

– Да! – Лори не выдержала, отшатнулась, сканер выпал из ослабевших вдруг пальцев, и она присела, сжав ладонями виски.

– Ты киберхаг, Вадим...

* * *

После ее фразы наступила тишина. Вадим ощущал себя так, словно только что получил удар кувалдой в лоб... Киберхаг...

Почему Лори страшится посмотреть на него? Откуда в ее глазах почти мистический ужас?

– Они тебя использовали? Вслепую? – наконец глухо спросила она, нарушив тягостную тишину.

Вадим поднял оброненный сканер, посмотрел на крохотный дисплей. Прибор показывал наличие темных вкраплений, асимметрично разбросанных по условной схеме полушарий головного мозга.

Значит, один из контроллеров извлекли на Зороастре? Вот что привлекло внимание сотрудников клиники при обследовании моего организма. Хотя не только это, наверное...

Их кто-то выключил лет десять назад...– рванулось воспоминание. – Нас кто-то опередил...

Вадиму казалось, он сейчас сойдет с ума. Десять лет назад он начал свою службу во флоте Конфедерации. Что было до этого?

Он не помнил... Отсчет осознанной памяти начинался в госпитале.Он всю жизнь считал, что получил ранение при первой неудачной зачистке Эрихайма, которая действительно состоялась десять лет назад.

Теперь кое-что начало вставать на свои места, нашло, наконец, разумное объяснение, но становилось ли от этого легче?

Почему Хельга не распознала во мне биологическую машину? И как, ради всего святого, я мог из года в год проходить медицинские освидетельствования?

Внезапно пришло чувство смертельной тоски. ВСЕ МЕДИЦИНСКИЕ ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЯ – БЛЕФ. Кому положено – те знали. И Стангмаер в их числе...

Теперь он понимал Лори. Понимал, как никто другой. Она очнулась спустя три столетия в ином мире, с которым ее не связывало ничего общего, очнулась, не понимая, что с нею сделали, чья воля периодически подчиняет себе ее рассудок, как жить с этим, куда податься?