— Не избегай отражения. И меня тоже, — вновь отдает приказ Ран. Обхватывая мой подбородок, Амиран заставляет меня посмотреть на нас в глади зеркала.

Он возвышается надо мной, заполняя почти все место сверкающей поверхности. Его обнаженные плечи выходят далеко за рамки моего тела, в очередной раз, напоминая мне всем своим видом, какая я маленькая.

Амиран по-прежнему сжимает мою талию, но должна отдать ему должное и мысленно поблагодарить — пока не прижимается своим членом к моим ягодицам.

— Видишь. Я повсюду, — удерживая мой подбородок, продолжает обволакивать голосом Ран. Я понимаю, о чем он, когда замечаю, что прозрачные стены гидрохауса создают иллюзию «зеркального коридора». В отражении я вижу не только нас, но и другую его сторону. Инстинктивно опускаю взгляд, поймав себя на мысли, что позволила себе рассмотреть его торс с выдающимися линиями трапециевидных мышц, переходящих в широкую спину и более узкий таз, заценив накаченные ягодицы.

Ох, лучше бы он сразу просто убил меня, потому что еще чуть-чуть и я перестану отрицать в себе то, что так стремительно просыпается во мне после четырех лет полного воздержания.

Острое желание почувствовать мужчину в себе.

Но хочу я другого мужчину, я уверена. Да только накопленный физический голод невольно проецируется на того, кто находится рядом.

— Ты повсюду…да. А теперь спать. Амиран, все это не входило в нашу договоренность, — но эмир в ответ лишь лениво тянет пояс моего халата.

Распустив полы, резко спускает ткань с моего плеча, и на контрасте медленно ведет горячей ладонью по обнажившейся коже. Снимает сначала один рукав, следом другой, дразня жаром и силой своей ладони.

С легким шорохом предмет одежды падает к нашим ногам и я, к своему ужасу, остаюсь голой и беззащитной.

В опасной близости от эмира.

Ему ничего не стоит прямо сейчас совершить то, что нанесет сокрушительный удар по чувствам Нейтана и уничтожит меня.

Но принц не спешит, сводя меня с ума мучительным ожиданием его следующего действия.

Что он сделает в следующую секунду?

Грубо прижмет к зеркалу?

Поцелует в шею?

Оттолкнет?

Поставит на колени?

Ощущение неизвестности и адреналин лишь играют с нарастающим внутри голодом, потребностью в близости, удовольствии, разрядке.

Как бы я хотела увидеть в отражении зеркала Нейта. Прямо сейчас. Упала бы в его объятия, не испытывая ни капли стыда и чувства вины за свои порочные желания.

«Мне не за что себя ругать», — стараюсь приободрить себя. Я так долго была одна, поэтому не удивительно, что реагирую на все манипуляции Амирана.

Акцентируя внимание на моем мысленном признании, взор Амирана с удовлетворением замирает на моих вздернутых сосках. Обхватываю свои локти, притворяясь замерзшей, но делаю только хуже: теперь моя собранная вместе грудь точно не останется без его внимания.

Хмурюсь, выражая полное недовольство своим положением. От жуткого смущения пересыхает в горле. Кажется, что Амиран сканирует меня с ног до головы и замечает все недостатки: шрам на бедре, полоски от загара, слишком острые коленки.

«Может быть, хватит пялиться?», — изо всех сил хочется взорваться мне. Черт, кажется, я сказала это вслух.

— Jamil jiddaan wamathalia. albari'a. 'uetiat li. (прим — Такая красивая и совершенная. Невинная. Отданная мне) — до меня не сразу доходит, что он говорит на арабском. Так его голос звучит иначе, чувственнее.

И тут мне по-настоящему становится страшно.

Я понимаю, к чему он клонит, к чему это все идет.

Но выхода я не вижу. Побег спровоцирует его на агрессию, а может и на разрыв договоренности.

Да и куда бежать? Разве что в пасть к акулам.

— Ты обещал мне: ничего не будет. Или наследник Анмара не умеет держать свое слово? — смело бросаю очередной вызов.

— Хм. А разве что-то происходит? Расслабься, tatlim. Ты же хорошая и послушная девочка, Лиса? Не сомневаюсь, что ты всегда чувствовала на себе повышенное внимание со стороны мужчин, — сквозь зубы, замечает Амиран. — Поэтому твое целомудрие заслуживает моего восхищения, — знал бы он, что мое «целомудрие» осталось у берегов озера, названного в честь него.

— Это всего лишь стереотип о красивых девушках. Не так много мне оказывали внимания или я его не замечала в силу своего воспитания, — бесстыдно лгу, опустив ресницы.

— И все же…, — Амиран тянется к цветку, доставая его из декоративной вазы. Лавандовый пышный пион на коротком стебле. — Не мог не вспомнить об этом. Как я уже говорил: быть первым всегда приятно. Все равно, что первым насладиться едва распустившимся бутоном.

Прикосновение лепестков цветка к моим соскам действует на меня как удар под дых и рождает болезненную пульсацию внизу живота одновременно. Какого черта?

— Хватит. Меня. Трогать, — тут же протестую я.

— Фактически, я даже не прикасаюсь к тебе, tatlim, — усмехается Амиран, щекоча шелком лепестков мои соски, кожу, грудь.

Сукин сын не лжет, ничего не скажешь.

Мне хочется плакать от бессилия. От полной безвыходности, и фатальности его «не прикосновений».

Боль, стыд, агония, немой крик…в груди расцветает целый букет сорняков из негативных эмоций, а внутренние мышцы в противовес этому, пульсируют все сильнее и чаще. Мое тело ощущает неприятную пустоту, с губ срывается предательский стон.

— Со мной безопасно. Это будет не больно, tatlim.

Нервно сглатываю, напрягаюсь всем телом и сжимаю бедра, ощущая, как цветок скользит вниз по животу, останавливаясь на лобке.

— Кажется, ты готовилась к нашему свиданию? — подлавливает Амиран, фиксируя взгляд на моих бедрах, где он вряд ли найдет хотя бы один лишний волосок.

— Нет, — некрасиво фыркаю я. — Я ухаживаю за собой для себя. И прекрати…

— Для себя? А это уже интересно. Как часто ты получаешь удовольствие от своих нежных пальчиков, tatlim.

Я мгновенно краснею, мне хочется провалиться сквозь пол и уйти под воду.

— Я? — переспрашиваю, пытаясь выиграть время. — У нас так нельзя, неправильно…

— Это не ответ на вопрос. Лгунья, — проводит губами по воздуху у моего виска, словно читая мысли. — Я думаю, после нашего первого свидания ты очень сильно хотела сделать то, что нельзя. Один палец или, может быть, осмелилась бы на два? А на три, Лиса? Что тебя остановило?

Я не понимаю, он меня дразнит? Издевается?

Виски болезненно рвет, сдавливает ток крови. Я испытываю острый недостаток кислорода, и подводное давление здесь не причем.

— Ничего подобного я не хотела. Амиран, хватит. Ты обещал, — еще раз напоминаю я. И напомню еще сотню раз, если понадобится.