Я залпом выпил эту мерзкую бурду и поставил еще горячую чашку на тумбочку.

— Я уже обозначил условия сотрудничества. Считайте исцеление вашего дедушки — демонстрацией моих серьезных намерений. Мне нужны все ваши материалы, и их нужно вывезти из квартиры до того, как сюда заявятся другие люди.

Я не был уверен, что все парни в группе Черкасова были убежденными борцами за добро и справедливость. С учетом того, что в этой истории были замешаны Салтыковы и Юрьевские, их влияния могло хватить, чтобы подкупить кого-то из оперативников. Поэтому все важное следовало вынести как можно быстрее.

Оксана бросилась к кровати старика и принялась шарить руками под матрасом.

— Они обыскали мою комнату, но не успели как следует осмотреть комнату дедушки. А он как раз изучал бумаги… Успел спрятать под постель.

Журналистка вытащила увесистую прошитую папку. Старая школа — не просто ворох бумажек, а хорошая такая подшивка, как в библиотеке. Дедуля свое дело явно знал.

— Вот, — Оксана подала мне документы. — Здесь все, что пока что удалось найти. Кое-какие копии есть в редакции…

И в этот момент в дверь позвонили, а следом настойчиво забарабанили.

— Именем его императорского величества! Откройте!

Глава 20

— Черт! — вырвалось у меня.

Черкасов с компанией пожаловали. Теперь уже даже не поколдуешь…

Аграфена снова заглянула к нам в комнату, увидела папку с бумагами и все поняла.

— Нужно спрятать. Оксана, что может послужить тайником?

— У меня есть идея получше, — ответил я.

Забрав драгоценные сведения, я вышел в другую комнату, где рядком сидели, прислонившись к шкафу, трое салтыковцев.

— Спать! — я бросил на них короткое заклинание массового сна. Нечего им узнавать мои секретики.

Троица одновременно вырубилась, а я подозвал Чуфту. Чайка подлетела к выбитому окну и уселась на подоконник.

— Мне нужно, чтобы ты отнесла это к нашей машине, — сказал я.

Чуфта уставилась на меня как на умалишенного.

— Гааа?

— Я знаю, что тяжелая штука. Но и ты у меня не воробушек. Давай, тащи. Помни, что я обещал картошку-фри.

Задачка и правда была не из простых. Чайка — не орел, и лапки там менее хваткие. Но все же птице удалось подхватить папку так, чтобы была возможность с ней взлететь. Передав Чуфте маленькую частичку добытой у деда энергии Искажения, я усилил птицу. Теперь ей будет полегче.

— Гааа!

— Ага, и тебя туда же.

Вредина. Опять, небось, на капот нагадит, и Лаврентий очень расстроится. Чайка потащила папку к автомобилю, возле которого курил водитель. Что занимательно, игравшие в домино старики не обратили на происходящее никакого внимания. А вот Лаврентий здорово удивился.

Я помахал ему из окна, и когда папка грохнулась на крышу машины, жестом показал, что нужно ее убрать.

Да уж, у наших слуг веселая жизнь. И, судя по надрывному воплю Лаврентия и последовавшей за этим ругани, Чуфта все-таки не удержалась и преподнесла ему еще один подарок.

— Откройте! — в дверь долбили уже куда более требовательно.

— Оксана, все в порядке, — сказал я. — Можете встречать гостей.

Мы с Аграфеной посторонились, и журналистка распахнула и без того пришедшую в негодность дверь. Феня, конечно, ее закрыла, но держалась она буквально на одном крючке. Троица салтыковцев как раз проснулась после короткого заклинания, и моя помощница неусыпно за ними наблюдала.

— Старший уполномоченный экспедитор Евгений Андреевич Черкасов, — представился вошедший красавчик.

Вместе с ним в прихожу завалилось еще аж четверо сотрудников. Все в форме и при оружии. Черкасов встретился глазами с Аграфеной и коротко ей кивнул. Помощница едва заметно улыбнулась, стараясь сохранить серьезное выражение лица. Но глазки-то засияли! Эх, увлеклась барышня. Точно придется проверить этого экспедитора.

— Пострадавшие есть?

Я кивнул в сторону большой комнаты, где сидели связанные салтыковцы.

— Там.

— А хозяева квартиры?

— Ничего серьезного, — сказала журналистка. — Оксана Костенко. Мы с дедушкой живем в этой квартире. Нас не успели тронуть. Скорее просто напугали…

Ну да, не успели тронуть. Пару раз ей все же прилетело — я видел, как распухла права скула, да и губу разбили. А еще связали и стращали всяческими непотребствами. Но девушка молодец, держалась уверенно.

Черкасов тут же отправил двоих обследовать квартиру. Сотрудники натянули тонкие перчатки. Третьего помощника он отправил следить за салтыковцами, и еще один, вероятно, работал его личным ассистентом.

— Госпожа Костенко, где мы можем поговорить?

Она переглянулась со мной, словно искала поддержки. Я кивнул, давая ей понять, что беспокоиться не следовало. Пока что.

— Учитывая обстоятельства и полный беспорядок… наверное, на кухне, — отозвалась журналистка. — Хотите кофе, господин Черкасов?

— Благодарю, не стоит, — он достал из портфеля папку-планшет. — Мне понадобится стол. Здесь будет много писанины.

На самом деле работа в «Четверке» мало чем отличалась от подобной в любом немагическом управлении. Та же свербящая до зубной боли бюрократия, те же порядки. Разве что контингент иной — сословие-то с гонором, преисполненное чувства собственной важности. Ну и риски выше. Состряпаешь дело против кого не надо или не проверишь информацию — и пойдешь участковым в забытое богом сельцо на Алтае. Если повезет.

— Евгений Андреевич, я обязан предупредить вас, что интересы семьи Костенко будет защищать наш адвокат, — сказал я, когда Оксана проводила его на небольшую кухоньку. — Также я вызвал частного мага-лекаря для дедушки Оксаны. Он болеет, и нападение может очень плохо сказаться на его состоянии. Перенервничал…

Черкасов рассеянно кивнул, ища в своей папке шаблон документа для написания протокола.

— Хорошо, Алексей Иоаннович. Благодарю за информацию. Однако прежде, чем я приступлю к опросу потерпевших… Вы не могли бы уточнить, как