Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что вы делаете? — едва слышно прошептала журналистка.
— Буду весьма признателен, если вы не станете меня отвлекать в ближайшую минуту.
Да, повреждение было обширное. Был в некоторых мирах один очень неприятный смертоносный недуг — лучевая болезнь. Связано это было с радиацией. Механизм воздействия и протекания этой болячки был похож на то, что творила с телом энергия Искажений.
Была острая лучевая болезнь — это когда человек одномоментно подвергался сильному излучению. Ничем хорошим это не заканчивалось. Страшная гибель в больших муках в течение пары недель. Но бывало и так, что люди долгое время находились рядом с менее сильным источником излучения. Это не убивало сразу, но со временем производило необратимые изменения в организме. Итог все равно один.
С энергией Искажения было примерно так же. И судя по тому, что я видел в диагностике, дедуля Оксаны оказался рядом с эпицентром аномалии. Это точно был не наш Выборг — он бы не успел настолько ослабеть. Что ж, я получил стопроцентное подтверждение тому, что были и другие.
— Я правильно понимаю, что вы оказались близко к аномалии? — спросил я. — Вы ходили по месту, где все произошло, брали в руки предметы?
Старик кивнул.
— Да… Две с половиной недели назад, под Кексгольмом. Мыс внучкой поехали в экспедицию. Один рыбак написал, что видел нечто странное…
Кексгольм… Интересно. Его еще называли Приозерском. Городок на берегу реки Вуоксы со старинной крепостью. От Выборга где-то сто сорок километров. Значит, Искажения довольно кучно локализовались, а ведь Оксана нашла и другие…
Странно, что Оксана не пострадала.
— А вы трогали что-нибудь?
— Нет, только фотографировала, опрашивала людей и записывала…
— И тем спасли себе жизнь.
У Святослава Николаевича наблюдалась острая форма поражения силой Искажения. Что ж, и это в своем роде было хорошо. Потому что я мог эту энергию нейтрализовать. Вот только старику придется вызывать скорую, а лучше вообще отправить на курс восстановления эфира. Потому что инородная сила отожрала уже слишком много.
— Я смогу привести вас в порядок, — сказал я и огляделся. — У вас есть знакомый маг-лекарь?
— Откуда там… Мы смогли оплатить лишь один прием…
Я достал из кармана пиджака кошелек с привязанной к нему чековой книжкой.
— Звоните сейчас и срочно вызывайте на дом. Нужен лекарь с хорошим запасом эфира, работающий на общее восстановление сил и энергии организма. Скажите, сколько — и я выпишу чек на оплату услуг.
Оксана тут же схватила дешевенький мобильник с маленьким монохромным экранчиком. Эх, ностальгия. В моем родном мире такими уже давно не пользовались, да и здесь прогресс ушел дальше.
Молодец, журналистка. Пришла в себя и ухватилась за возможность вылечить деда. Так и надо. Семья дороже всего.
Я тем временем принялся за любимую часть своей работы — извлечение и преобразование инородной силы.
— А ват сейчас будет очень больно, словно от вас без наркоза станут отрывать куски плоти. Простите, Святослав Николаевич, но по-другому никак.
Старик слабо улыбнулся.
— Ничего, юноша. Я воевал в Пятой Русско-Османской. У нас там порой из анестезии были только спирт да удар чем-нибудь тяжелым по голове. Ничего, три пули из меня вытащили — и живой…
— Мое почтение.
И все равно я старался действовать предельно бережно. Организм немолодой, измученный. Орган за органом, слой за слоем я снимал сначала излишки инородной силы, а затем подошел к самому неприятному для деда — пришлось вытаскивать то, что уже «вросло» в его тело.
Старик застонал.
— Деда!
— Тихо, Оксана. Сейчас вы ему не поможете.
Я продолжил, и это были две самые опасные минуты в его жизни. Одно мое неосторожное движение, одна неправильно рассчитанная дозировка усилия — и он покойник. Но я справился. Вырванную энергию я тут же преобразовывал в собственную силу, восполняя запас.
Но пришлось замещать пустоты собственным эфиром. А это было больно и неприятно уже для меня. Потому что я отдавал ему свою собственную жизненную силу. Теперь мне тоже придется несколько дней восстанавливаться и спать по пятнадцать часов.
— Ох, ваша светлость… Кажется… Кажется и правда лучше!
Я убрал руки с его груди и устало завалился на прибитый к стене ковер. Оксана не знала, к кому бросаться — ко мне, вырубавшемуся от усталости, или к деду, который потихоньку возвращал человеческий увет лица.
— Ваша светлость… Вы в порядке?
— Почти. Оксана, у вас есть кофе?
— Только растворимый…
— Плевать. Пожалуйста, сделайте мне чашечку.
Спасибо ей, что не стала задавать лишних вопросов. Журналистка вскочила и вылетела на кухню. Я услышал треск автоматической зажигалки для газовой плиты, затем на конфорку поставили греться чайник.
Святослав Николаевич дотронулся до моего плеча.
— Что вы сделали, юноша?
— Применил один старый ритуал. Вытащил из вашего организма то, что его отравляло. Но это — достояние моей семьи, поэтому я прошу вас не распространяться о методе лечения.
У многих родов были ритуалы и заклинания, детали которых хранились в строжайшей тайне. Пусть думает, что я применил одно из эксклюзивных умений Николаевых — все равно неодаренный простолюдин не разберется в тонкостях.
— Когда прибудет лекарь, он добавит вам эфира для ускоренного восстановления. Но с учетом вашего возраста я бы рекомендовал вам отправиться на месяц в санаторий. Лучше всего после подобного — это режим, полноценный сон и здоровая еда. Все то, что врачи поднимают под здоровым образом жизни.
— Значит, курить придется бросить?
— Курить вообще вредно, Святослав Николаевич. Вас и так смерть пописать отпустила, так что лучше не провоцируйте Костлявую.
Оксана вернулась с чашкой дымящегося кофе.
— Простите, у нас только растворимый. Молоко прокисло… Просто черный с сахаром…
Я принял чашку и сделал богатырский глоток.
— Все в порядке, Оксана. Большое спасибо.
— Это вам