блокнот.

— Да, мертв, — подтвердил он.

Мертв, как собачье дерьмо.

— И снова игровой момент, — сказал я. — Все считают, что Механошин мертв, а он появится в решающий момент. Как такой твист?

— Разве его не похоронили?

— Тем интереснее.

Роман записал в блокнот Механошина.

— В принципе, ты прав, — сказал Роман. — Судья в «Десяти негритятах» тоже притворился мертвым. Кто дальше?

— Хватит.

Я поднял шишку и швырнул в воробья, попал, воробей, возмущенно чирикая, продолжил возиться в песке, мощная когтистая тварь.

— Кандидатуры, безусловно, достойные, — Роман помахал блокнотом. — Теперь осталось собрать материал…

— Какой материал?!

— ДНК, разумеется.

— Ты что, Рома, телевизора пересмотрел?! Ты сам себя слышишь?!

Воробей, испугавшись, ретировался.

— Это наиболее разумный шаг, — невозмутимо сказал Роман. — Восемьдесят процентов особо тяжких преступлений раскрываются с помощью ДНК-тестов, это официальная статистика.

Сорок процентов реальности поражено бурыми древоточцами.

Я все еще не мог поверить, что Роман всерьез. Хотя надо было — он в Чагинск приехал явно за этим.

Интересно, почему хвоя не осыпалась раньше?

Роман ждал, что я ему отвечу.

Нет ничего безнадежней возвращения.

Возвращение — удел проигравших.

Пусть и со щитом — удел проигравших.

Возвращаются те, кто не смог дойти.

Возвращаются те, кто испугался на полпути.

Иррационально, необъяснимо.

Современный Прометей слеп.

Современный Одиссей обречен.

Пауза затягивалась. Мы сидели в парке города Чагинска, вокруг шептала падающая хвоя, мы молчали.

— Ты как? — спросил наконец Роман. — Что решил?

Он прав. Зачем я тогда приехал?

— Не хочется идти тропой инфантила, — сказал я.

— Это говорит писатель.

— Сочинительство не равно инфантилизму.

— Ага. Не всякий инфантил писатель, но всякий писатель инфантил.

Признаться себе в этом практически невозможно. Годы учат ядовитым парадоксам. Возвращение всегда возмездие.

Возвращение есть возмездие. Для тех, кто возвращается, и для тех — кто оставался.

Поприще инфантила, Роман прав.

— Немного побуду, — ответил я.

Из двух зол выбирают с бо́льшими сиськами, так говорил маэстро Крыков.

— Ну побудь. Только, Витя, давай договоримся…

— Мешать не стану, — пообещал я.

Телефон. Я вздрогнул, телефон… Звонок словно упал, я услышал его над собой, у верхушек сосен, сначала еле различимый, потом все громче и ниже и вот уже в кармане.

Я ответил.

— Привет, москвич, — жирно произнес Эрп. — Не скучаешь?

— Нет.

— Рад за тебя. Слушай, будь другом, зайди в местные запчасти, посмотри карб на «Оку», может есть…

Я слушал его три минуты. Эрп рассказывал про карбюратор для «Оки», у его деда «Ока», тачка-огонь, но родной карб не тянет, он бы воткнул тюненый, но дед не разрешает…

Через три минуты Эрпу надоело.

— Ладно, москвич, отдыхай пока, а мне тут бежать пора…

Эрп отключился.

— Наверное, Роман, ты прав, — сказал я. — Раз я здесь… Все равно делать нечего… Какой у тебя план?

— Надо собрать образцы, — снова сказал Роман.

— У кого? — не понял я. — У всех подряд?

— У всех подряд не требуется, у основных фигурантов. И многие из них в Чагинске, между прочим…

— Погоди-погоди! Ты это серьезно?!

— Вполне.

— Я, если честно, не очень понимаю…

— Но ты приехал, — в сороковой раз напомнил Роман. — И захватил бейсболку.

Ладно, буду терпелив, я могу вытерпеть Эрпа, Романа вытерплю с закрытыми глазами.

— Неужели тебе неинтересно? — поинтересовался Роман.

Я не ответил.

— Ты же писатель. А тут такая история…

— Да нет тут истории.

Восемнадцать параллаксов в секунду, вот протяженность моего терпения, Остап Висла тому свидетель, Молот Берии тому крепкая порука.

— Есть! — Роман потряс блокнотом. — Есть история!

— Допустим, — согласился я. — Допустим, мне лень спорить. Но как ты намерен… действовать? Попросишь Зизи плюнуть в пробирку?

— Волос вырву, — хмыкнул Роман.

— А Механошин? Он несколько… не в прямой доступности.

— Ну, это проблема решаема. А потом… Смысла с Механошиным нет, сам понимаешь.

Смешно. Нет, путешествие получается определенно забавным.

— Кстати, о кепке, — спросил Роман. — Ты с нее-то ДНК снять не додумался?

— Нет, — ответил я. — То есть да, додумался… Но не хотел в нашу лабораторию отдавать, отправил в надежную.

— И что? Когда результаты?

— Через неделю обещали. Может, чуть дольше.

— Правильно, — согласился Роман. — В первую попавшуюся лабораторию, само собой, нельзя. Надо по возможности соблюдать… технику безопасности.

Рома говорит мне о технике безопасности.

Я улыбнулся, Роман заметил.

— Вить, скажи все-таки — зачем приехал?! — занервничал он. — Тебе плевать на книгу, ты же давно ничего не пишешь…

Нет, с годами люди неизбежно умнеют.

— Почему не пишу? Пишу… Собираю материалы.

Роман спрятал блокнот в карман.

— Видишь ли, Рома, возникли некоторые обстоятельства помимо кепки…

Я подобрал зеленую шишку. Из таких можно варить варенье. Или компот. Квас. Или кидать в самогон для аромата. Настоять на спирту. Откуда здесь зеленые шишки, деревья все высохли…

— Проблемы с бизнесом, — сказал я. — Решил взять небольшую паузу, одним словом. Опять же, финансы…

— Какие тут финансы?

— Мне Хазин позвонил.

— Хазин? Фотограф?

Роман тут же снова достал блокнот.

— Да. Мы с ним никак не пересекались, а тут прорезался. Как раз после твоего визита. Ты улетел, а Хазин позвонил. Вряд ли это случайность.

— Хазин…

Роман вписал в блокнот Хазина.

— Я думал он тоже… кирдык. В Интернете про него ничего…

— Жив, — заверил я. — И вполне бодр.

Роман болезненно сощурился.

— Слишком много совпадений, — сказал я. — Думаю, связь между событиями отрицать глупо.

— Связь, безусловно, есть, — Роман стал чиркать колесиком зажигалки. — Непонятно какая… А я про этого Хазина и думать, если честно, забыл… Так это он убедил тебя приехать в Чагинск?

— Отнюдь, Хазин убеждал меня сюда ни в коем случае не приезжать.

Роман крутанул сильнее и добыл из зажигалки несколько искр.

— То есть?

— Один старый добрый друг позвонил другому старому доброму другу, с которым не виделся долгие семнадцать лет. Помнишь, говорит, дружище, как мы с тобой в молодости были в славном городе Чагинске? Те чудесные, светлые дни так и стоят перед глазами! Так вот, дорогой друг, если ты сунешься в этот милый город Чагинск, то я тебе вырву глотку.

— Глотку? — уточнил Роман.

— Примерно так. Сказал, что не сможет мне гарантировать безопасность в этих условиях.

Роман с опаской огляделся, но парк был по-прежнему пуст. Думаю, в нем не очень часто гуляли, может, и вовсе не гуляли, хвоя опала в начале лета — это радон. Наверное, мы зря тут сидим. Сидим, а радон нас пропитывает.

— Не сможет гарантировать, — повторил я. — Но если я откажусь от своих опрометчивых намерений, то компенсация будет радовать даже моих потомков. Несказанно. Тогда-то я и понял — если сюда приеду, то Хазин сделается еще щедрее. И вот я здесь.

— И я здесь… Слушай, а Хазин кто сейчас?

— Не знаю. Но