Со второго шага тут все еще страннее.

Подполковник Федор.

Роман. У меня было предчувствие, что я его увижу.

Аглая. Надо ответить на гостеприимство, пригласить… Некуда тут приглашать, в Овражье разве свозить, если там есть ресторан…

— Я сюда на поезде приехал, — сказал Роман. — Утром тут скорый на Улан-Батор останавливается, я на нем.

— В шесть утра?

— В шесть пятнадцать, — уточнил Роман.

В шесть пятнадцать поездом «Москва — Улан-Батор» Роман Большаков прибыл в Чагинск, на перроне он не увидел никого, кроме одного человека.

— Я вышел из вагона, — сказал Роман. — Со мной два поляка, кажется… А на перроне стоял человек, но поляков он не встречал.

— При чем здесь поляки?

— Да нет, мне просто показалось, что они поляки, может, и нет. Тот человек на перроне… это как раз Федор и был.

— Федор?

— Ага. Я его узнал. Заматерел… но это он.

— Наверное, встречал свою жену, — предположил я. — Его жена в отпуск уезжала.

— Прибыли только я и поляки, никакой жены. Поляки сразу делись куда-то, а Федор стоял, смотрел… на меня смотрел.

Добросовестный шериф инспектирует ближние улусы, лично проверяет вновь прибывших йоменов.

Маловероятно.

— И что? — спросил я.

— Я подумал, что ты ему позвонил, — сказал Роман. — Чтобы он меня, значит, встретил. Ты ему звонил?

— Нет.

— Не звонил и не предупреждал?! — сощурился Роман.

— Нет. Да с чего мне его предупреждать? Он мне не друг, не помнишь, что ли? Забыл?

Роман расстегнул карман.

— Не забыл. Но все равно… странно. Что он тогда на вокзале делал?

— Я ему не звонил, — сказал я. — Но…

Убедительных объяснений присутствия Федора на вокзале не находилось.

— Он мог поляков встречать, — сказал я. — Здесь после войны аковцы химичили, на Номже захоронение отдельное. Родственники приезжают иногда, Федора могли попросить за ними приглядеть. Вдруг они здесь пробы берут.

— Чего пробы-то?

— Тут радиация из земли прет, — сказал я. — Фон с каждым годом повышается. Местные думают, что там…

Я указал под эстраду.

— Там не все так однозначно. Помнишь котлован? Так вот, стройку свернули, потому что им военные по шеям надавали.

Роман поморщился.

— Военные надавали по шеям НЭКСТРАНу? — с сомнением спросил он.

— Ну, тогда НЭКСТРАН был еще немного не тем НЭКСТРАНом…

— А почему нельзя было обсудить стройку заранее?

— Секретность, помноженная на бардак, — объяснил я. — Бардак, доведенный до секретности. Когда выяснилось, что тут под землей стратегический объект, стройку прикрыли. Поэтому за всеми приезжими ведется наблюдение, особенно за иностранцами. Это они говорят, что на могилки приехали, а на самом деле подрывать нашу боеспособность.

— Это ты прямо сейчас выдумал? — спросил Роман.

— Да это всякий придурок тут знает. Хотели построить небольшой бумажный комбинат, но ошиблись с местом котлована, вода из реки начала просачиваться в стартовые шахты…

Роман скептически похлопал в ладоши.

— Мертвая рука, — сказал Роман.

— Не понял…

— Твоя новая книга будет называться «Мертвая рука»? Типа никто не знает, но под городом расположен узел системы всеобщего гарантированного уничтожения… Витя, это паршиво.

Паршиво. Тема убогая, это ясно, но Романа стоило разговорить.

— Тогда почему прикрыли стройку? — спросил я.

— Стройку прикрыли, потому что стройки никакой и не было, — ответил Роман.

— То есть?

— Витя, не прикидывайся дурачком, это еще тогда понятно было, с первого дня. Если люди что-то копают, это не значит, что они строят, порою копка ценна сама по себе. Но это не важно. Важно, почему Федор встречал меня на вокзале. Почему?

— Не знаю, — ответил я. — Мне кажется, он на нервах. Кстати, ко мне он тоже наведался.

— Наведался… Но, если честно, я подумал, что это ты ему сообщил. И… И я не особо удивился, когда увидел здесь тебя.

Последнюю неделю я вообще ничему не удивляюсь, в эту неделю все пошло не так. Даже не пошло, а покатилось с горы. С конференции. С того момента, как пуристка пыталась выцарапать глаза Уланову, а методистка застряла в дольмене. Эти события нарушили шаткую гармонию вселенной, и теперь человечеству предстояло пожать горькие и жесткие плоды.

— А сам? Все-таки зачем приехал? — спросил Роман. — Тебе же неинтересно было.

— Говорю же, передумал.

— И почему же ты передумал? — спросил Роман.

— Знаешь…

— Витя, давай без вранья! — попросил Роман. — Врать тебе не надоело?

— Хорошо, — согласился я. — Давай без вранья. Я действительно не собирался в Чагинск, — сказал я. — У меня выставка скоро, мы вовсю готовились… Потом… произошли некоторые события.

Роман убрал руки в карманы костюма, а я подумал, что в них наверняка нечто припасено — травматический пистолет, раскладная дубинка, ударный газовый баллончик, электрошокер. Второе явление Романа в Чагинск вряд ли осталось безоружным. Здравая мысль, сам я об этом не подумал, а идея хороша, оружием запастись стоит. В машине у меня, разумеется, наличествует монтировка, однако в повседневном использовании она не всегда удобна, пожалуй, стоит подыскать обрезок арматуры или нож. Кочергу.

— Дело в том, что я получил некоторую посылку, — сказал я.

— Посылку?

Роман пошевелил руками в карманах, в «Пустельге» обширные карманы, в таких легко поместится кастет. Кистенек-волкобой. Свинчатка.

— Посылку, значит, — утвердительно сказал Роман. — Давно?

Первым делом он спросил не о содержимом посылки, а о том, когда она пришла.

— Примерно… за несколько дней до тебя. До того, как ты прилетел.

Роман достал руки, пустые.

— Почему не рассказал? — спросил Роман.

— Я думал, что посылку прислал ты.

В парке хрустнуло, сломалось, умерло, но устояло еще одно дерево. Роман вздрогнул, но озираться не стал.

— Я?! Почему я?!

— Потому что совпадение, — сказал я. — Сначала посылка — потом твой визит. Тут невольно начнешь задумываться. А потом еще…

— А что прислали-то? — перебил Роман.

— Кепку, — ответил я. — Вернее, бейсболку.

Роман снова спрятал руки.

— Бейсболка…

Он закрыл глаза, было видно, как они бегают под веками.

— Та самая бейсболка?

— Не знаю. Похожа, во всяком случае. Прислали курьером, откуда — неизвестно, кто — неизвестно.

Роман открыл глаза.

— Это точно она?

Я не ответил.

— Согласись, это важно — настоящая это кепка или нет?

Снова хрустнуло, я чувствовал, что где-то рядом дерево, готовое на нас упасть. С виду они одинаковые, но некоторые настороже, бурые бестии прорыли в них слишком много проходов.

Роман обернулся на хруст. Кажется, ветер, он чесал и раскачивал за макушки сосны, но Выдру Ларису я тоже не сбрасывал со счетов, она могла прятаться за деревьями и, подпирая их корпусом, создавать деревянный звук.

— Честно говоря, я был не очень к этому готов, — сказал я. — К этой кепке.

— Представляю… — Роман разглядывал деревья. — Представляю. Чрезвычайно неприятно.

— И неожиданно. Эта кепка вышибла