Все тут же согласились. Кроме меня.

— А он? — указала я на Магриэля, уже почти одетого усилиями братьев.

— Его повезет Къяффу, — коротко ответили мне.

— Угу, — кивнула я. — А где Мыр?

— Да что с тобой, женщина! — взорвался Чертик. — Мы говорим об опасности, а ты стремишься к троллю!

— Пять минут назад была девушкой, — фыркнула я, отступая от чертенка. — Меня повысили?

— Нет! — заорал Лад. — Понизили! Тьфу! Это неважно! Какая разница!

— Большая, — нравоучительно заметила я. — И жаль, что тебя миновало это знание. Так где Мыр?

— Нас съедят! — завопил чертик, прыгая вокруг меня и наводя коллективную панику. — Живьем!

Ох, бедненький! Красненькому с пятачком в этот раз стра-ашно не повезло. Катастрофически. У меня в банке никто не паниковал! Там царил военный порядок и строгая дисциплина. И вообще… разводить тут психоз и панику имею право только я, как особь женского пола! Остальным в этом праве отказано.

— Подавятся! — Я стояла как баобаб. — Где Мыр, я спрашиваю? Потом перейду к более радикальным мерам, и ваши расчебуки покажутся вам всем просто ангелами!

— Да зачем он тебе? — бесновался Лад.

— Хочу спросить — почем сейчас опиум для народа?! — невозмутимо стояла я на своем.

— Какой опиум? — Чертик застыл в той же позе, как и прыгал.

— Радужный! — соизволила ответить я, под дружное хихиканье братьев, уже закончивших обряжение тела Магриэля.

— Поясни. — Чертенок решил не искушать ни судьбу, ни меня.

Благоразумно. Я, конечно, не собака, но если вцеплюсь… каждый пусть сам додумывает последствия.

— Если на мой браслетик можно купить дом… — начала я, растерянно крутя в пальцах кулон, доставшийся от князя. — То сколько же зарабатывает проводник, чтобы так потратиться на незнакомую, в сущности, девушку?

Лад смутился. Эльфы задумались.

— И вообще… — Я собиралась сказать, что серьги оставила в гареме.

Но тут Лад метнулся к моей торбочке, притащенной братьями со всем прочим барахлом, и ловко вытащил пропажу.

— Смотри! — ткнул он мне серьги под нос. — Они совсем маленькие! Крохотные.

— Лелигриэль! — позвала я надежного эксперта по цацкам. У того глаз наметанный, я еще с базара помню его грамотные замечания. — Сколько стоят эти побрякушки?

— Два дома, — без запинки отрапортовал эльф, задумчиво глядя на Лада. Минуту спустя растерянно выдал: — И вправду тролль хорошо зарабатывает!

— Может, это наследство?!! — не успокаивался один хвостатый хмырь.

— А я — сейф для его хранения! — широко улыбнулась я. Тут краем глаза заметила отползающего в сторону леса Къяффу и гаркнула: — СТОЯТЬ! Мы еще не выяснили, как снимается твоя кожа! Я буду практиковаться!

Осьминогопаук вытаращил глаза и нечаянно вывалил язык. Потом быстро-быстро смотал его обратно и зажал челюсти передними лапками. Пантомима вроде того: ничего не скажу, хоть пытайте!

— Скажешь! — ласковым тоном маньячки со стажем пообещала я. — Все мне расскажешь! И почему оборачиваться умеешь, и зачем маскировался! И для чего за кустами сидел!

Къяффу еще сильнее зажал челюсти и помотал туловищем.

— Не сопротивляйся, красавчик! — оскалилась я, упирая руки в боки. Перевела взгляд на чертика, который тоже, по-моему, уже засобирался куда-то срочно испариться, и вернулась к паосу. — Пока дыши, у меня тут еще дела… Но ты на очереди! — Пока рыжий тринадцатый номер не удрал, опять приступила к нему. — Так где Мыр?!

— Его тут нет! — решил закосить под идиота Лад, быстро сдавая задом.

— Хм, я заметила! — Невозмутимость — мое второе я. Садизм — первое! — Так где он?

— Ну-у… — начал нервозно мямлить Лад, пока я вдевала в уши «два дома». — Понимаешь… он…

На поляну с гиканьем и воплями выскочил отряд расчебуков и с завидным единодушием ткнул в нас корявыми пальцами:

— Жрать!

— Счас! — разозлилась, представив, как я тащу на загривке пятерых раненых мужиков. Легче сразу своей рукой добить! И такое что-то темное и опасное изнутри поднялось… уже самой стало очень страшно. — Стоять молча и не перебивать!

— Еда разговаривает? — прошамкал ближайший ко мне уродец. — Странно!

— Странный — это ты! — выступила я, пока мужчины занимали круговую оборону и доставали всяческие ножики-режики. — Я сегодня папа Карло! И у меня жуткое желание остругать вас всех под Буратино!

— Ее не берем! — решили расчебуки. — Бешеная! Хватай остальных!

— Они тоже заразные! — хмыкнула я. — Мы так давно и тесно общаемся, что они все заразились!

— Отмоем! — зловеще пообещали уродцы и начали обходить нас с флангов.

— Как-то их слишком много! — поделилась я наблюдениями. — И примите в наш тесный кружок Магриэля, пока его тут внизу под шумок не обглодали втихомолку!

— Ты помолчать можешь? — оскалился Болик, заталкивая меня за спину.

Я не далась. Смысл?..

— Могу, — согласилась я. — А зачем? Молчаливые меньше котируются на пищевом рынке?

— Фефя! — предупреждающе прошипел осьминогопаук, загораживая меня с другой стороны и тоже подпихивая за спины товарищей.

— Сам такой, — хмыкнула, но заткнулась. Было страшно. Очень страшно.

Хрясть!

На самую большую группировку монстриков приземлился большой шар и заорал:

— Вам кто позволил немытыми руками дитё хватать?

Расчебуки как-то сникли и даже растерялись. Так, видимо, на них никто еще авторитетом не давил.

— Няня! — радостно заорала я. — Я тут!

— Мы голодные! — обиженно заявил один из самых смелых монстров.

— Я тоже есть хочу! — в свою очередь злорадно сообщила я, упираясь в «истощенного» наглеца особо тяжелым взглядом.

Няня осмотрелась вокруг и начала сгребать под мышку уродцев со словами:

— Сейчас, мое дитятко! Сейчас, моя хорошая! Вот только на растопку палочек наберу — и сразу тебе что-то приготовлю!

— Спасибо! — несмело поблагодарила я, пока моя охрана обалдело хлопала ресницами и соображала — дадут им сегодня подраться и геройски погибнуть или нет.

Оказалось, не судьба. Расчебуки поняли: няня — наше секретное и сверхмощнейшее оружие! — и начали тактическое отступление в лес.

— Специй нет, — обиженно посетовала Ар'Инна. — Эй, ушастые, у вас есть? — И начала складывать кострище из монстров. Расчебуки старательно расползались в стороны. Няня, прилагая некоторые усилия, их придерживала.

— Нет, мадам, — радостно ответил Лелик, отпихивая и давя ногами стремящихся к свободе поверженных монстриков.