Третий важный момент, обсуждаемый в связи с ископаемым Хоббитом, связан с несовместимостью конкретной анатомии окаменелости и ее датировки. Ни одна удовлетворительная эволюционная гипотеза не в состоянии их примирить. Если бы останки представителя нового вида были найдены в Африке и датированы двумя или тремя миллионами лет, это замечательное ископаемое не стало бы такой проблемой или, по крайней мере, не перевернуло бы все с ног на голову. Благодаря сочетанию современных признаков (общих с нашим видом или другими представителями рода Homo) и архаичных признаков (общих с догомологическими формами нашей линии) образец представлял бы собой так называемое переходное ископаемое, как, например, Australopithecus sediba, обнаруженный в Южной Африке несколько лет назад. Но как поместить ископаемого Хоббита в согласованную эволюционную структуру или – что равнозначно – как изменить уже имеющуюся эволюционную структуру так, чтобы найденная новая окаменелость обрела в ней свое место?

Стартовая гипотеза, предложенная, в частности, первооткрывателями Homo floresiensis, заключается в том, что Хоббит является потомком азиатского Homo erectus, который эволюционировал путем островной карликовости. В данном случае карликовость была очень важна. Но как объяснить повторное появление целого ряда примитивных черт, уже давно отсутствующих у азиатского Homo erectus (пропорции тела, таз, более близкий к тазу австралопитеков, чем представителей рода Homo…)? Эта гипотеза маловероятна до такой степени, что сами первооткрыватели отвергли ее, отдав предпочтение более древнему происхождению Хоббита. В таком случае он произошел бы непосредственно от таких форм, как Homo habilis, или даже от австралопитеков.

В таком случае примитивные черты были бы унаследованы от этих предков, а поскольку последние были меньшего роста, предполагаемый феномен островной карликовости был бы менее выраженным.

Тогда остается выяснить возникновение эволюционных признаков (уменьшение размера зубов, уменьшение толщины костей черепа, очень покатое и вытянутое лицо и пр.) независимо от того, что произошло в родословной, ведущей к нашему виду. Хотя повторное появление многих архаичных признаков кажется маловероятным, но столь же маловероятным представляется и параллельное появление многих «эволюционировавших» черт в линии хоббитов одновременно с людьми.

В конечном счете ни одна из этих гипотез не является полностью удовлетворительной с точки зрения парсиномии[174], то есть при условии как можно меньшего количества эволюционных событий. Понятно, почему некоторые палеоантропологи отдают предпочтение гипотезе «патологии».

Четвертый аспект, дестабилизированный Хоббитом с Флореса, касается первых миграций людей за пределы Африки. То, что Хоббиты были прямыми потомками азиатских Homo erectus, подразумевает заселение острова Флорес морским путем около миллиона лет назад, что уже очень трудно представить (ископаемые свидетельства прибрежного судоходства датируются всего 100 000 лет назад). Но такой сценарий, по крайней мере, не ставит под сомнение тот факт, что первые поселения людей за пределами Африки возникли после появления рода Homo, отличающегося немного большим мозгом, высоким ростом и строением тела, в целом похожим на наше.

С другой стороны, в предположении о более древнем происхождении еще труднее представить себе островное поселение намного старше миллиона лет. Что еще хуже, возможно, следует рассматривать первые поселения за пределами Африки либо самых древних представителей рода Homo, сохранивших некоторые австралопитекоподобные черты, либо непосредственно самих австралопитеков. Но хотя ископаемые останки австралопитеков в изобилии встречаются в Африке, их никогда не находили в Азии, а палеонтологические исследования в Азии примерно на пятьдесят лет предшествовали исследованиям в Африке.

В итоге есть две основные соперничающие группы гипотез, которые пытаются объяснить Хоббита на острове Флорес. У сторонников версии Homo sapiens с патологией большое преимущество – они не бьют по прекрасному зданию, терпеливо возводимому палеоантропологами на протяжении последних полутора веков.

Зато они пытаются объяснить совокупность особенностей ископаемых останков этих существ следствием той или иной патологии. Гипотезы, рассматривающие Хоббитов как новый вид на древе эволюции человека, хотя и могут показаться более убедительными, заставляют усомниться в наших знаниях об этой эволюции.

В произведениях Толкина хоббиты, вероятно, единственные существа, которых автор полностью придумал, не опираясь на существующую мифологию. И они же самые обычные. Создав их тихими, домашними, ничем не примечательными существами, писатель сделал их очень похожими на нас, несмотря на несколько необычных анатомических особенностей. Благодаря этому хоббиты стали идеальными проводниками для читателя в чудесную вселенную Толкина. А вот Хоббиты палеоантропологов, имеющие с ними некоторые общие анатомические характеристики, которым и обязаны прозвищем, напротив, являются необычными существами в самом строгом смысле этого слова и независимо от выдвигаемой гипотезы.

Из-за Хоббита с острова Флорес, или, скорее, благодаря ему, нам придется переписать часть нашей эволюционной истории. Впереди многие годы исследований и анализа, но в будущем мы сможем лучше понять, кем были Хоббиты и как они вписываются в наше прошлое. История эволюции человека – такая же замечательная сага, как и придуманная Толкином, и различных существ в ней не меньше. И как и в произведениях Толкина, вполне может оказаться, что Хоббитам в этой истории отведена немаловажная роль.

Голлум, метаморфоза хоббита

Жан-Себастьян Штайер,

палеонтолог, Национальный центр научных исследований и Парижский Музей

Здесь, навсегда скрытое от всякого света, лежало вечно спокойное озерцо, посредине которого жил на острове Голлум – маленькое отвратительное создание. В крошечной лодочке, больше похожей на корыто, гребя широкими лапами, пялясь в темноту огромными, бледно-мерцающими глазами, он шастал по озеру, ловил слепую от рождения рыбу и пожирал живьем[175].

«Властелин Колец», книга I

Это история о хоббите, с которым все пошло наперекосяк. Смеагол – таково было его имя, которое персонаж предпочел похоронить в глубине своего существа…

Смеагол, молодой хоббит из хорошей семьи, был самым любопытным из известной линии неуклюгов, живших в большинстве своем недалеко от Андуина. Хитрый, сообразительный и любознательный, Смеагол любил исследовать природу: «Его интересовало, что спрятано под корнями; он нырял в самые глубокие омуты; зарывался в зеленые холмы; он не смотрел на вершины холмов, на листву деревьев, на цветы в полях: глаза его были обращены вниз» («Властелин Колец», книга I).

Увы, Смеагол пал во тьму в тот проклятый день 2463 года Третьей Эпохи. Он рыбачил вместе с двоюродным братом Деаголом на реке Андуин, когда Деагол случайно нашел Кольцо Всевластья… Смеагол захотел его и попросил подарить украшение ему на день рождения, но кузен, уже сделавший ему подарок, отказался. Тогда охваченный смертельным безумием, ненавистью и желанием обладать Кольцом Смеагол душит Деагола, и рыбалка превратилась в преступление.

Затем долгий спуск в ад: вора и убийцу изгоняют, он скитается по ночам, спасаясь от солнца и укрываясь в самом сердце Мглистых гор, в грязной пещере, которую делает своей вотчиной.