Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако не получилось. Возможно, я плохо старалась или же слишком часто отвлекалась на готовку. Ладненько, продолжу в следующий раз. Как в любом непривычном деле, без практики никуда. Долгой, частой и постоянной, а не раз в несколько дней в перерыве между домашними хлопотами.
Запорожец с философским спокойствием взирал на мои попытки нащупать таинственный эфир. Ему заметно полегчало: сонливость ушла, к шёрстке вернулся исходный цвет, но он всё ещё чувствовал себя виноватым за вчерашнее проникновение вора на доверенную ему территорию. Бедняга неотступно ходил за мной, будто пытаясь извиниться, и всеми силами старался быть полезным — то упавшую ложку поднимет, то мяуканьем подскажет, когда перевернуть колбасу на сковородке.
Его назойливость не осталась незамеченной. Как выяснилось, Калами не просто так вызвалась помогать мне накрыть на стол.
— Тётя Клара, что вчера случилось? — в голосе девочки сквозила подозрительность. — Кто отравил Запорожца?
Я медленно обернулась к ней.
— Отравил? Откуда взялись такие странные выводы?
— Из надёжного источника — в книжке прочла. — Вынув из сумки увесистый фолиант в потрёпанной обложке с названием на незнакомом мне языке (вероятно, местная «латынь»), Калами положила его рядом с тарелками. — Здесь всё о призрачных котах: история, повадки, функции и предназначения, а так же болезни. Бледная шерсть и пепельные завитые усы симптом отравления растениями семейства савасдавых, точнее — звёздной листвянкой. А здесь, — к первой книге легла вторая с уже понятным названием «Справочник травника», — говорится, что в северном округе Райма они не произрастают.
— Быть не может! Видимо, ты где-то неправильно перевела или в чём-то ошиблась.
Калами надулась:
— Да? Так же, как Аверон с нападением на повозку родителей, это вы хотите сказать?
— Конечно же, нет.
— Запорожца однозначно отравили, а вы, тётя Клара, умалчиваете о чём-то важном и существенном.
Умная девочка. И наблюдательная! Сколько времени пройдёт, прежде чем она заметит сигнализацию на дверном косяке и сопоставит её с выбитым окном? А ведь Калами не одна такая. У меня полный дом детей, видящих и слышащих больше, чем следует, взять хотя бы Аверона. Долго держать их в неведении не получится, да и не хочу. Если они узнают, что тётя до последнего скрывала от них правду об убийстве родителей, о доверии на ближайшую пару-тройку лет можно будет забыть.
— Ты права, кое-что мне известно, — пришлось сознаться. — И скоро я обо всём вам расскажу, обещаю, но не сегодня.
«Сперва отыщу виртуозно спрятанный тайник Ирраса», — мысленно дополнила фразу.
Калами смотрела на меня во все глаза.
— Почему не сегодня, раз это важно? Вы не читали романов, где герои сперва обещают рассказать секрет, а потом умирают, не успев открыть рот?
— И читала, и фильмы смотрела, но давай понадеемся, что со мной этого не произойдёт.
— Вот-вот, те герои именно так и говорят!
— Хорошо, что мы не в романе, — улыбнулась я, разливая молоко по стаканам. — Всё, Кэл, закрыли тему. Убирай книги со стола и зови братьев и сестру, еда готова.
* * *
После завтрака дружной компанией вышли во двор. Ривен показал, где отец хранил садовые принадлежности — в маленькой оранжерее рядом с конюшней. Лучше бы я в неё не заходила! От оранжереи там одно название, по сути она выполняла роль гаража, куда хозяева складывают ненужных хлам в надежде однажды пустить его на запчасти. Мало им было чердака! С трудом отыскав нужные инструменты, я закрыла дверь с намерением больше не соваться внутрь до самой весны.
Вооружившись граблями и топорами, мы принялись за работу. В этот раз никто из детей не возражал против уборки. Ломать, разрушать, жечь — всё как они любят, умеют и успешно практикуют.
Для начала расчистили площадку под костёр и принесли вёдра с водой, чтобы затушить огонь, если он вдруг выйдет из-под контроля. Осень всё-таки. Несколько дней подряд стояла сухая погода, а вокруг так много опавших листьев и пожухлой травы. Думается мне, в Райме обязательно найдётся закон, запрещающий разводить костры не по госту даже на собственной земле. Затем собрали в большую кучу хлам, сброшенный с чердака, и подожгли его. Старые вещи и поломанная мебель занялись очень быстро. В безоблачное небо, раскрашенное золотистыми лучами рассветного солнца, устремились клубы густого серого дыма.
Теперь самое сложное — сгрести сухие листья, ветки и прочий мусор с прилегающей территории. Прикинув объём работ, я присвистнула:
— Провозимся дня четыре, не меньше!
Ривен хвастливо фыркнул:
— Спорим, что управимся за день?
— Одобряю твой пыл, но на такую скорость нам не хватит рук.
— Кое-кому они вовсе не нужны. — Он демонстративно покрутил ладонями и спрятал их за спину. — Так спорим? На дворовые сырники с начинкой из ветчины каждому из нас.
— Давай! — я легко поддержала инициативу. Его выигрыш в моих интересах, с какой из сторон ни посмотри. Сырники очень вкусные и, что самое важное, их можно купить. Хоть один день готовить ужин буду не я.
— Глядите, как это делается, тётя.
Целую минуту ничего не происходило, а затем со всех концов сада, как в фильме ужасов, поползли змеи. Чёрные, бурые, неприметные, длиной в метр с небольшим. Повинуясь мысленному приказу юного парнишки, они похватали своими маленькими ротиками ветки и потащили их к костру. Жуть самая настоящая! Но нельзя не отметить — жуть удобная. У нас словно появилась сотня помощников-волонтёров.
— Многие из моих знакомых уже залегли в спячку, эти самые стойкие, — пояснил Ривен и самодовольно улыбнулся: — Готовьте кошелёк, тётя Клара.
— Не спеши, шустрый! Ещё не вечер.
Поборов сильное желание убежать в дом и спрятаться под одеялом в своей комнате, я мужественно устояла на месте. Не доставлю племянникам удовольствия смотреть, как взрослая тётка визжит от ужаса.
— Они ядовитые?
— Ужи, медянки и полозы нет, а гадюки ещё как, но они не будут кусаться, если на них не наступать.
— Так, ребята, всем внимательно смотреть под ноги, — тут же предупредила детей. — Спайр, Сирения, следите за щенками.
— У эр-джера прочная кожа, её замаешься прокусывать, — ответил Спайр.
— Я не за их кожу переживаю, а за их желудки. Наедятся чего не следует, будет плохо. Ривен, скажи своим «друзьям» ползать только
