— А не проще его грохнуть, когда они поймут?

Петр Петрович покачал головой:

— Ну, так он сам-то светиться не станет, будет где-то рядом. Да и нам этот шакал нужен постольку-поскольку. Бегать ему все равно недолго осталось, его и свои готовы сдать с радостью, надоел всем хуже горькой редьки. Он же упертый, как три ишака. Его даже допрашивать бесполезно, он из тех, кто язык себе готовы откусить, лишь бы к сотрудничеству не вынудили, голову об стенку разобьет, только бы лишнего не сказать… Отмороженный… — Теплов сокрушенно махнул рукой. — Но груз, который он получит, нам найти необходимо. Только у него соберутся все три посылки от наших арабских благодетелей. Уберем Салаудди — намеченную акцию еще кому-нибудь перепоручат, дело нехитрое. А мы тогда и знать не будем, ни где этот груз проклятый, ни кто им орудовать станет. Так что только сейчас и только через Салаудди мы можем на них выйти и намеченное ими зверство предотвратить. Вот, Боря, какую игру ты поведешь. Если мы все правильно просчитали. Этот Бекхан, твой папаша по легенде, единственная заноза у Салаудди. Сам знаешь где.

— Так он сначала с грузом разберется, проведет этот теракт или что он там удумал. А уж потом начнет со мной разбираться.

— Заноза у него, Боря, очень уж сильно до сих пор свербит. Не упустит он такую возможность. Потому что шанс очень уж короткий: раз — и нету. В твоем интервью будет сказано, что сразу после турнира ты улетаешь к папе. А где папа? Никто не знает. И это на самом деле так. Представь, даже я не знаю, — Петр Петрович взглянул на часы. — О, как раз сейчас твое интервью транслируется. Ты его прямо из самолета даешь, в режиме онлайн. Интернет — если его грамотно использовать — отличная штука.

— А я и не заметил, что я интервью даю! — Борис понимал, что вокруг его собственного задания — смертельно опасного, но, по сути, простого — возведено целое здание всевозможных сложностей и хитростей, но все равно каждый раз удивлялся — надо же, еще и вот это Теплов предусмотрел!

Самолет начал снижаться. В иллюминатор Борис увидел, как со всех сторон к их самолету подстраиваются истребители. Петр Петрович тоже их увидел и самодовольно засопел.

— Люблю правдоподобность! — ухмыльнулся он. — Чтобы сопровождение от военных. Вот они, небось, матерятся, летчики эти. Подняли ни свет, ни заря, причем ладно бы в боевую операцию, а то типа в почетный караул! А сегодня выходной. Думают, что большая шишка летит. Сколько на тебя одного топлива будет потрачено, Борис, ракету на Марс могли бы запустить.

— Вот и запускали бы!

— Всему свое время. Теперь о главном, — Теплов вытащил из кармана четки. Борис подивился их необычному цвету и фактуре. Как будто жемчуг, только серого мглистого цвета. Чуть шершавый и ощутимо тяжелый.

Опуская четки в ладонь Бориса, майор хитро прищурился.

— В каком камушке маячок?

Тот закрыл глаза и начал перебирать камень за камнем. Прошел по всей нитке, ничего не почувствовал.

— Не спеши! — подбодрил его Петрович. — Еще разок попробуй.

Борис стал тщательней ощупывать каждый камень. Он сосредоточился, даже закрыл глаза. Есть.

— Вот он, Петр Петрович!

Теплов одобрительно покачал головой:

— Об одном я тебя, юноша, прошу, — майор отвернулся к иллюминатору, голос его дрогнул. — Возвращайся. Не огорчай меня. И… Даю тебе слово офицера, это твое первое и последнее задание.

— Спасибо, Петрович. Мне по-другому нельзя. Я тоже слово дал. И Алене. И родителям. Ладно, давай без соплей!

— Давай! Расслабляться-то не время, — он повернулся к Борису. — А как же ты определил, в каком камешке я маячок замуровал? Ты же их даже не рассмотрел.

— Так на вес! Метку на камешке и дурак увидит. Не, камушки, если честно, все разные, но этот… Черт его знает, может, и не на вес… Может, интуиция?

Теплов покрутил головой:

— Ох, Боря, ты и монстр, доложу я тебе. Только Салаудди тоже персонаж редкостный. Чутье по-настоящему звериное. Двоих наших ребят расшифровал с ходу, за пару минут, они и слова сказать не успели. Мы и четки эти не просто так ведь сделали. Тоже своего рода маскировка. Такие же — из метеоритной породы — есть у нескольких, как бы их назвать, арабских товарищей, которые нам совсем не товарищи. А один — как минимум один — из них еще и к этим проклятым посылкам для Салаудди имеет отношение. Такие четки не то чтобы редкость, но все-таки не на каждом шагу попадаются. Мало ли… Может быть… Тут, честное слово, уже не знаешь, на что уповать. Я уж и пальцы готов скрещивать, и через плечо плевать, и свечки перед всеми иконами сразу ставить… Эх… — Теплов покрутил головой, вздохнул. — Хоть самому гримируйся и к нему в логово иди. Да нельзя мне!

— Ага! — Борис разглядывал четки. — Сейчас ты мне скажешь, что вы с ним дрались один на один на краю пропасти, как Шерлок Холмс с Мориарти, и ни один никак не мог одержать верх. Потом вы упали в бурный горный поток, и ледяная вода разлучила вас. Но оба поклялись найти другого и убить во что бы то ни стало. Только один поклялся на Библии, а другой на Коране.

— Очень похоже, кстати, — усмехнулся майор. — С одной малюсенькой поправкой. Салаудди не клялся. Он уверен, что уже меня убил. У него, по слухам, коллекция офицерских медальонов имеется. Немаленькая, как ты понимаешь. И мой медальон в этой коллекции, как я надеюсь, один из самых ценных экспонатов. Эх, лихие были денечки!

— Передать ему от тебя привет, когда он будет при смерти? — непонятно, в шутку или всерьез, спросил Борис.

— Это было бы слишком фантастическим финалом! Просто Голливуд какой-то. Ну тебя, Козырев! Расстраиваешь старика глупыми фантазиями!

Самолет, коснувшись колесами взлетной полосы, чуть подпрыгнул. Охранники отложили свои ноутбуки и зааплодировали пилотам, приветствуя мягкую посадку. Борис взглянул в иллюминатор.

— Где же толпы журналистов? Где оркестр? Вижу только каких-то побитых молью солдатиков с флажками.

— Мы приземлились на военном аэродроме, — пояснил Теплов, — так безопасней. На городском трудно контролировать ситуацию, слишком много местных джигитов. И все из спецслужб. Если бы они только удостоверениями размахивали! Но они размахивают стволами, так что мы с ними общий язык находим плохо. А ты уже приготовился шагать по ковровой дорожке и раздавать автографы визжащим от восторга школьницам?

— Типа того!

— Успеешь еще. Давай прощаться! Все помнишь?

— Вроде все.

— Как ты разговариваешь, агент Козырев? Что это за бесконечные «типа», «вроде», «прикинь»?! Ты боец или малолетний пивосос из столичной подворотни?!

— А как я должен говорить?

— Ты должен мне отвечать по уставу: «Так точно, товарищ майор!».

— Я что, типа рядовой? — Борис засмеялся.

Но майор Теплов ничего смешного в разговоре не увидел.

— Вернешься — станешь лейтенантом запаса! — мрачно ответил он и достал рацию. — Земля! Мы на месте.