— Значит, ты все решил. Хорошо. Мне не нравится, ну даладно. Ты мне вот что скажи: о каком промежутке времени речь? Пара дней?Неделя? Сколько тебе нужно времени, чтобы усвоить: что бы ни случилось, что быты и говорил, какими бы бесчестными ни считал свои прошлые поступки, я всеравно выбираю тебя. Я всегда выбирала тебя. Для меня существуешь только ты.

— Разве можно назначать какие-то сроки? Дай себе времяподумать, отпустить свое увлечение мною и двинуться дальше...

— Ты решил обязательно «все исправить», не обращая вниманияна мои слова? Ты придумал эту игру, но о еще не значит, что ты определяешь ееправила. Если уж ты действительно хочешь дать мне возможность выбрать, я сделаюсвою выбор до того, как закончится день.

Деймен качает головой. Глаза его чуть просветлели и, ели яне ошибаюсь, в них проглядывает облегчение.

В этот миг ко мне приходит понимание, а вместе с ним — лучикнадежды, от которой моя душа взмывает ввысь. Деймену, как и мне, ужасно ненравится все происходящее. Не только мне одной необходимо назначить срокиспытания.

— До конца года, — говорит он, стиснув зубы.

Ясно: пытается быть благородным и самоотверженным, балда.

Я мотаю головой.

— До конца завтрашнего дня. К этому времени я точно примурешение.

Деймен и слушать не хочет.

— Эвер, прошу тебя! У нас вся жизнь впереди, если тызахочешь. Поверь, нет причин торопиться.

— До конца следующей недели.

У меня горло сжимается. Не представляю, как я доживу.

— До конца лета, — произносит он окончательным тоном, неотрывая от меня взгляда.

Не могу выжать из себя ни слова. Я так ждала этого лета, снашей первой встречи ждала, мечтала, как мы целых три месяца будем наслаждатьсяжизнью на солнышке у моря — а вместо этого мне предстоят три месяца одиночества.

Говорить больше не о чем. Я отворачиваюсь и иду прочь,словно не замечая протянутой руки Деймена.

Если уж он решил, что я должна сама выбрать свой путь,начнем прямо сейчас. Домой я вернусь одна.

Я бреду по улицам Амстердама, Парижа, Лондона, Новой Англиии ни разу не оглядываюсь назад.

Едва свернув за угол, я бросаюсь бегом. Ноги движутся такбыстро, словно я могу убежать от Деймена, от картинной галереи, от всего.Булыжная мостовая переходит в асфальт, затем начинается поросшая травой земля.Любимые уголки Летней страны проносятся мимо. Сейчас я хочу материализоватьсвое собственное место, куда Деймену не будет пути.

Поднимаюсь на дощатую трибуну возле моей старой школы,против табло с надписью «Вперед, «Медведи»!». Сажусь в углу справа. Когда-то яздесь попробовала свою первую (и последнюю) сигарету, здесь я впервыепоцеловала своего бывшего парня, Брендона, здесь мы царили с моей бывшейподругой Рейчел, хихикали и кокетничали в костюмчиках группы поддержки, даже неподозревая, какой сложной иногда бывает жизнь.

Я ставлю ноги на спинку переднего сиденья и, уткнувшисьголовой в колени, давлюсь всхлипами, от которых сотрясается все мое тело.Пытаюсь хоть как-то осмыслить случившееся. Материализую пачку бумажных носовыхплатков и, высморкавшись, опухшими глазами смотрю на футбольное поле. Там идеттренировка, бегают безликие, безымянные футболисты, их подружки встряхиваюткудрями и сплетничают в сторонке. Я надеялась, что эта знакомая, такаяобыденная картина меня хоть немного утешит, но становится только хуже, и язаставляю школьный стадион исчезнуть.

Это уже не моя жизнь. Не моя судьба.

Мое будущее — Деймен. В этом нет и тени сомнения.

Хоть я и начинаю нервничать каждый раз, когда Джуд оказываетсярядом, — это ровным счетом ничего не значит. Во всяком случае, не значит, чтоон — «Тот самый». Это всего лишь подсознательное узнавание, не более того.

Если он сыграл роль в моем прошлом, отсюда не следует, чтоему отведена хоть какая-нибудь роль в моем будущем, помимо того, что он — мойначальник по работе на лето, которую я и искать-то не стала бы, если бы Сабинаменя не заставила. В чем же я виновата? Просто случайное совпадение, досаднаяподробность моих прежних жизней, которая упорно отказывается умирать, и совсемне по моей вине.

Я этого не хотела... Так ведь?

Ведь так?

Сердце знает правду, и все же я невольно задумываюсь. Что мызначили когда-то друг для друга? В самом деле я вышла обнаженная из озера, незаботясь о том, что он меня видит? Или этот портрет создан его чересчур живымвоображением?

Вопросы, вопросы, о которых я предпочла бы не задумываться.

Действительно ли я оставалась девственницей все этичетыреста лет?

Неужели я спала с Джудом, хоть и не спала с Дейменом?

И если так, почему сейчас я при нем смущаюсь и места себе ненахожу?

Я материализую посреди пустого поля римский Колизей,египетские пирамиды, афинский Акрополь, большой базар в Стамбуле, Оперный театрв Сиднее, площадь Святого Марка в Венеции, Медину в Марракеше... Передо мноймелькают образы тех мест, где я мечтала побывать, а в голове одна мысль.

Впереди три месяца.

Три месяца без Деймена.

Три месяца сознавать, что он есть где-то, и не иметьвозможности коснуться его, приблизиться к нему, быть с ним рядом.

Три месяца, чтобы побольше узнать о магии, решить наконецвсе наши проблемы и вернуть его навсегда.

Я уверена, как никогда и ни в чем: только он один — моебудущее, моя судьба, и не важно, что было прежде.

Я вновь замечаю сменяющиеся передо мной пейзажи. Большойканьон превращается в Мачу-Пикчу, затем возникает Великая Китайская стена. Дляних будет еще время, а сейчас нужно возвращаться.

Назад, на Землю.

В магазин эзотерических товаров.

Надеюсь, я застану Джуда, пока он не закрыл магазинчик.Пусть он меня наконец научит читать эту злосчастную книгу.

Всю неделю я старалась не встречаться с Сабиной. Не думала,что это возможно, а тут — школа, новая работа, прощальный спектакль Майлза помюзиклу «Лак для волос»... В общем, я успешно увиливала от общения до той минуты,когда, с утра пораньше, собралась выбросить в раковину несъеденный завтрак.

— Так. — Сабина улыбается, одетая в тренировочный костюм,сияя здоровьем и капельками пота после пробежки. — По-моему, у нас назрелразговор. От которого ты так ловко уклоняешься.

Я беру в руки стакан и пожимаю печами. Что тут скажешь?

— Как твоя новая работа? Нормально?