Медленно обернувшись назад, Альфред снова окинул взглядом все те предметы, что оставил ему чёрный колдун. Казалось, что каждый из них мог помочь Альфреду бежать или хотя бы подать магический сигнал связи, который указал бы властям на его местоположение, но сейчас юноша боялся даже прикоснуться к ним. Во всех действиях страшного человека ему виделся подвох, и этот факт порождал в Альфреде глубокую нерешительность, которая не давала ему действовать свободно, создавая в сознании парня бесконечные вопросы.

«В чём это она?» – подумал через несколько секунд Альфред, заметив в дорожной пыли одну из серебряных монет: «Не похоже на грязь…» И словно бы из ниоткуда в его сознание вдруг ворвался целый вихрь мыслей, который сразу же заставил парня отшатнуться назад от этой монеты: «О боги, да это же кровь!» Осознав столь ужасающий факт, Альфред даже выругался про себя от неожиданности, вспомнив пару матерных слов, о которых, казалось, уже давно забыл. «Кровавые деньги! Он взял их у кого-то из убитых в школе! Может быть, даже у директора… Чёрт!» – почувствовав, как к его глотке подступает комок рвоты, юноша поспешно прижал кулак ко рту и перевёл свой взгляд в сторону. «Дары бога Дара, значит? Деньги! …Ла-адно!» – озлобленно подумал он про себя, вспомнив слова страшного человека.

Аккуратно обойдя стороной то место, где лежали монеты, Альфред приблизился к бумажной папке, из которой торчало несколько страниц. Это была обычная бухгалтерская папка, в которой хранились личные дела учеников, о чём ясно говорило магическое изображение, прикрепленное в центре, и отпечатанное под ним слово «Дело». Уже много раз Альфреду приходилось видеть, как эта папка красовалась на столе госпожи Ульт, когда та в очередной раз вызывала его к себе, чтобы провести с ним беседу о его успеваемости. «Наверное, там есть магическая копия моего документа гражданина… Да, должна быть копия моего документа гражданина и других документов, удостоверяющих личность и подтверждающих моё обучение в школе – всё это надо взять с собой!» – утвердился в своих мыслях Альфред. Но дотрагиваться до этой папки он не спешил.

Последним, что оставил ему страшный человек, была его волшебная палочка. Глядя на неё сейчас, Альфред в очередной раз с содроганием вспоминал события прошедшей ночи.

Он вспоминал, как дурачились между собой остальные чёрные колдуны, направляя их друг на друга, изображая нарочито спокойное поведение магусов, и как эти палочки взрывались у них прямо в руках, разлетаясь на куски от потоков магической энергии, опаляя им руки, что заставляло их веселиться ещё больше, заходясь смехом, и испускать целые волны той странной магической энергии, которой все они пользовались. А напоследок Альфред собственными глазами видел, как вороватый человек демонстративно показал всем одну из волшебных палочек, которую, по его словам, он самолично взял из рук какого-то высокого студента, пытавшегося «задавить его своей трескотнёй», после чего облизнулся и, разинув рот, он всё так же демонстративно откусил от неё кусок, отчего из его ноздрей тут же повалил едкий серебристо-белый дым, и отчего другие чёрные колдуны на поляне зашлись таким гоготом и рёвом, что Альфреду снова захотелось оглохнуть, лишь бы только не слышать их дикие голоса. Всё это было похоже на оживший кошмар.

«Может быть, они всё же умеют ими пользоваться и просто скрывают это…» – устало подумал про себя Альфред, оглядываясь по сторонам. «Ведь должна же их магия от чего-то идти или через что-то выходить наружу, чтобы использовать силы окружающего мира для преобразования и сотворения заклинания…» – вяло перебирал он в своей голове магические знания, стремясь найти для себя опору, от которой он мог, наконец, оттолкнуться, чтобы начать действовать.

К тому моменту, как заходящее солнце испустило свои последние лучи, ночная темнота уже успела подобраться к верхушкам сосен и теперь всё больше проникала в самые дальние уголки леса, оставляя нетронутой лишь его кромку. Альфред сидел на коленях посреди дороги и бездумно смотрел куда-то вдаль. В его голове продолжали крутиться ничего не значащие мысли, которые, в сущности, являлись для него лишь способом отвлечься от реальности, где существовало сейчас столько проблем и забот, что они казались ему почти бесконечными. Невыносимая усталость пригибала его тело к земле, не давая юноше ясно мыслить и отвлекая его сознание от нужд разума ради того, чтобы его измученное тело могло хоть на какое-то время отдохнуть. Но Альфред знал, чем мог закончиться такой отдых. Словно сигнальный маяк в его голове продолжал мигать слабый отголосок пережитого страха, который не давал ему окончательно потерять себя и постоянно подгонял вперёд. И, возможно, только благодаря ему паренёк до сих пор заставлял себя принимать решения.

В очередной раз оглядевшись по сторонам, юноша заметил, что ночь уже стремительно приближалась к нему, окружая его со всех сторон. Рассудив, что времени на раздумья у него не осталось, Альфред, наконец, поднялся на ноги и отряхнулся. «Пора что-то делать, иначе так ничего и не изменится, но зато станет ещё хуже…» – подумал он и тут же изумился своим рассуждениям, так как почувствовал внутри себя что-то странное, чего до этого ещё никогда не ощущал. Непостижимым образом это странное чувство придало юноше новых сил, избавив его от нерешительности и подтолкнув к дальнейшим действиям.

Присев на измученные колени, Альфред поднял с земли свою волшебную палочку и папку с документами, затем немного прокашлялся, чтобы проверить своё горло на звук и, произнеся заклинание «большого светового шара», стал водить своей палочкой рядом с тем местом, где он в последний раз видел серебряные монеты. Одну из них он нашёл довольно скоро. Достав из кармана формы смятый платок с инициалами своей школы, Альфред не без отвращения поднял её за края и бросил в этот платок, завернув его затем наподобие конверта. После этого он принялся искать и вторую монету, но нашёл её лишь по прошествии десяти минут, так как она с тяжёлой руки тёмного колдуна оказалась погребена под большой кучей дорожной пыли.

Сложив обе монеты в один платок, юноша положил его обратно в карман и, погасив свой магический свет, снова поднялся на ноги. Зажав папку подмышкой, Альфред убрал свою палочку под лацкан формы в специальный чехол и, внимательно оглядев поля, медленно перевёл взгляд на стоящий вдалеке дом, о котором говорил страшный человек. Рядом с ним всё ещё толпился народ. Время от времени парень слышал, как оттуда доносились громкие возгласы, звон стекла и даже детский плач. И хотя вся эта обстановка была немного отталкивающей – Альфред просто не видел сейчас более разумного пути, кроме как делать именно то, о чём говорил ему чёрный колдун. Собравшись с духом, он поправил свою форму, ещё раз отряхнул колени и, не спеша, побрёл в сторону этого дома, оставляя за собой на дороге неясные следы, которые становились всё более отчетливее по мере того, как над лесом поднималась яркая луна, озаряя всю округу своим холодным серебристым светом.

Глава 8

Бюрократия, правление анонимов, стало

современной формой деспотизма.

(Мэри Маккарти)

Из-за густых поросших холмов, которыми так славился центральный Сентус, медленно вздымались вверх и опускались вниз гребни здешних лесов, сливаясь друг с другом в закатном мареве, образуя непрерывную стену на краю горизонта, которая временами пропадала, стоило лишь главной дороге миновать границу полей. В этот момент блестящие всполохи гроссиума вперемешку с цветущей пшеницей заливали округу своим мягким светом, и глазам путника открывалась вся необъятная красота земли, по которой ему довелось проехать в этот тёплый весенний вечер.