Несмотря на то, что сами они называли это магией, Альфред до сих пор не понимал, как вообще эти люди могли подчинять себе ТАКУЮ силу. Казалось, что своими действиями они опровергали все основные магические законы, которые он только знал. За прошедшую ночь он смог неоднократно убедиться в том, что никто из них не использовал ни палочек, ни жезлов, ни даже свитков с перманентным зачарованием, чтобы творить свои невообразимые заклинания. Более того, эти люди могли творить их практически свободно, выбирая любые глупые непонятные слова или вовсе обходясь без них, и практически всегда подключали свои эмоции, контроль над которыми во время произнесения заклинаний так неотступно соблюдался практически во всём магическом сообществе. Но даже если Альфред и мог усомниться в правдивости магического сообщества – то он точно не мог усомниться в самой магии, поскольку уже много раз сталкивался с отрицательным влиянием такого подхода, когда практиковался в использовании магических заклинаний и на уроках, и когда создавал магию один, в своей комнате. Вот почему ему было трудно поверить во всё это.

Однако как можно было не верить в то, что пробирало тебя до костей? Что каждый раз бросало твою жизнь в опасность, возникавшую из-за бесконтрольности происходящего, и лишь ты сам мог избежать её, полагаясь исключительно на удачу и свои собственные силы? Ответы на эти вопросы Альфред до сих пор искал в своём сознании.

Весь день потрепанный юноша и его страшный похититель провели в дороге. За это время они не сделали ни одной остановки, и паренёк ни разу не посмел обратиться к нему. Порой Альфред чувствовал, как его изрядно отяжелевшие ноги начинали подкашиваться, а в глазах появлялись белые пятна. Тогда он изо всех сил пытался удержать своё тело в равновесии и мысленно сосредоточиться на том, чтобы шагать дальше. Но легче от этого ему не становилось. Со временем верёвка на его руках стала казаться юноше почти невесомой, несмотря на то, что его связанные и ободранные ладони уже начали опухать. Пять или шесть раз мимо них по дороге проезжали торговые повозки, и каждый раз, завидев их, парень начинал нервничать. С одной стороны, ему очень хотелось, чтобы его заметили и спасли, но, с другой стороны, он очень боялся того, что его похититель мог запросто убить любого, кто остановится рядом с ними, чтобы завладеть его экипажем. Как бы то ни было, ни один из кучеров не стал останавливаться ради них посреди дороги, нарушая правила «однокаретной колеи», и лишь однажды Альфред смог углядеть удивлённые глаза пассажира, смотревшего на него из окна транспортной кареты, в которой по виду сидела самая обычная семья, направлявшаяся куда-то по своим делам.

К вечеру они добрались до полей с магическим гроссиумом, который выращивался там под надзором десятков наёмных рабочих, живущих в небольших мобильных вагончиках. Безразлично рассматривая их ржавеющие стены, Альфред смутно припоминал, что однажды он уже видел похожую картину рядом с Шивансом, когда их отвозили на обширную экскурсию по местам Магической Экспансии. Обычно, как было ему известно, этих рабочих набирали из числа незаконно пересёкших границу Сентуса хаас-динцев, предоставляя им для жизни самые мизерные условия и привязывая их к точке работы на весь сезон. Однако в данном случае ситуация немного отличалась.

Постепенно юноша стал замечать, что живущие здесь хаас-динцы имели больше обжитых признаков и вещей, чем те, которых ему приходилось видеть раньше. Многие из них позволили себе расширить свои вагончики дополнительными навесами, что не могло не говорить о том, что эти жилища больше не предназначались для перевозки. К тому же в некоторых проходах между ними Альфред заметил узкие дорожки в виде настила из длинных досок. Несколько раз он видел, как по этим дорожкам проходили хаас-динские женщины, занимаясь своими обычными домашними делами, а порой ему даже доводилось слышать блеянье овцы и цокот домашней птицы. Всё это говорило о том, что здесь располагалось постоянное поселение, а не временный лагерь рабочих, а также что местный наниматель, кем бы он ни был, имел большие деньги, раз мог позволить себе такую долгую аренду здешней земли у государства. Конечно же, Альфред понимал, что закон Сентуса должен был отслеживать незаконное проживание таких людей на территории их страны, но ещё с детства он знал, что чем дальше от крупных городов располагалось чьё-то производство или хозяйство, тем меньше принималось таких мер со стороны Министерства Охраны Граждан, и тем больше всё решали деньги, а не законы. Таким образом, богатые наниматели позволяли себе больше вольностей, что сказывалось не только на их дальнейшем финансовом процветании, но даже и на скромных условиях жизни их незаконных работников.

В городах же это правило практически всегда работало наоборот. Часто Альфреду доводилось слышать или читать в газетах, распространяемых по школе, как в Кальстерге в результате удачной облавы обнаруживались целые притоны таких эмигрантов, работающих на своего нанимателя по принуждению, но практически никогда Альфред не слышал о том, чтобы самих этих нанимателей ловили, хотя каждый раз на них заводили министерское следствие и искали предполагаемые следы их преступлений по всему городу.

Пытаясь занять свою голову такими мыслями, парень не заметил, как постепенно он стал почти забывать о своей усталости. Его провожатый уверенно шёл вперёд, двигаясь вдоль обочины дороги, а юноша волочился за ним следом, вглядываясь в красную полосу догорающего заката, которая растянулась над полями, подобно сытой змее. Однако вскоре всё неожиданно поменялось, когда его ужасный похититель вдруг резко остановился, и впервые за последние часы парень почувствовал, как связывающая его верёвка опустилась на землю. Наступив на неё несколько раз и чуть не споткнувшись о свои путы, Альфред мигом опомнился от посторонних мыслей и испуганно подёрнулся назад, ожидая удара. Но вместо этого он лишь в очередной раз увидел грозную спину своего похитителя. Его лысая голова отражала блёклый закатный свет, пока он медленно осматривался по сторонам и втягивал своим носом холодный вечерний воздух, идущий со стороны леса.

– Дошли до темноты, крысёныш! – обратился он к Альфреду бодрым голосом, не оборачиваясь в его сторону.

Но парень лишь испуганно уставился вперёд.

– «Дошли? Куда? До полей гроссиума? Или до этих поселений работников?» – сосредоточенно думал он про себя, пытаясь угадать дальнейшие намерения своего ужасного попутчика.

– Что, никак не сообразишь, что ли?! – громко рявкнул на него страшный человек и обернулся.

От его взгляда Альфреда бросило в дрожь. Увидев это беспомощное выражение лица, страшный человек не стал долго думать и, быстро взявшись за верёвку второй рукой, лихо дёрнул её на себя, из-за чего Альфред чуть не упал, быстро засеменив вперёд, вслед за своими связанными руками.

– Иди сюда, урод! – прошипел он в сторону Альфреда с натугом.

В ответ на это парень остановился, еле удержав равновесие, испуганно вжал голову в плечи и несколько раз осторожно зыркнул в сторону чёрного колдуна, стараясь не смотреть ему в лицо.

– Смотри вон туда! – обернулся назад страшный человек и указал свободной рукой на ветхий двухэтажный дом, стоящий прямо у дороги.