— Я должен идти, — говорит он, когда меня охватывает очередная судорога, заставляющая меня скрючиться от боли. — Прости, что напугал тебя, я просто не думал, что мне будут рады, если я постучу в парадную дверь.

— Ты, вероятно, предположил правильно. Папа и Круз сегодня уже один раз покрыли себя кровью, я уверена, что им больше не нужно смывать ее.

Себ бледнеет.

— Тео?

Я пожимаю плечами. — Я не спрашивала, а они, похоже, не были готовы делиться.

— Нет, они бы не причинили ему вреда. Он ребенок, — говорит он, как будто пытается убедить самого себя.

— Он мой муж. Я думаю, что наш возраст был давно забыт во всем этом. Папа жаждет крови, я не уверена, что на данный момент ему все равно, чьей.

— Господи, это полный бардак.

— Разве семьи не великолепны, — невозмутимо говорю я.

— Тем не менее, я рад, что ты стала частью моей. И если твой отец и Круз не надрали задницу Тео за это, я более чем готов это сделать.

Я качаю головой, на моих губах играет улыбка.

— Почему нет? Он этого заслуживает.

— Он твой лучший друг, — указываю я.

— Это был бы не первый раз, когда мы ввязываемся в это, и я почти уверен, что это тоже было бы не в последний раз.

— Мальчики, — бормочу я.

Мы оба замираем, когда по лестнице раздаются тяжелые шаги.

Я не уверена, что у кого-то действительно были бы проблемы с тем, что Себ сейчас здесь. В конце концов, он не тот, кто сделал что-то плохое, и все более чем осознают, что его сердце принадлежит Стелле. И он, по-видимому, мой двоюродный брат. Не похоже, что он пробрался сюда, чтобы сделать что-то порочное.

— Я должен идти, — говорит он, еще раз сжимая мою ногу. — Стелла, вероятно, уже несколько раз планировала мое убийство.

— Дай ей телефон, когда вернешься, я ее успокою.

Улыбка озаряет его лицо, и я не могу не чувствовать благодарности за то, что он на моей стороне.

Может, он и лучший друг Тео, но что-то подсказывает мне, что он действительно расправился бы с ним за это.

— Будет сделано, кузина. — Он подмигивает.

— О Боже, — стону я. — Я одна из вас.

— Будь уверена в этом, принцесса, — издевается он. — Поправь эту корону, потому что, когда ты вернешься на землю Найтс-Ридж на следующей неделе, ты будешь там как член королевской семьи.

— Потому что все еще недостаточно ненавидят меня. — Я мельком думаю о глупых сучках, которые, я уверена, только напрягут свои усилия, чтобы превратить мою жизнь в школе в ад.

Хотя, если эти ребята поддержат меня, может быть, только может быть, из этого выйдет что-то хорошее.

Протягивая руку, я тереблю кольцо, которое теперь у меня на шее.

Пайпер дала мне цепочку, чтобы я надела его. Казалось, она понимала мою потребность держать его при себе, но также и мое желание на самом деле не носить его на пальце.

Это кажется хорошим компромиссом.

— Никто больше не причинит тебе вреда, Эмми. Особенно Тео.

— Посмотрим, — бормочу я, не разделяя его уверенности.

— Ты знаешь, где мы, если мы тебе понадобимся.

Прежде чем у меня появляется шанс что-либо сказать, он выскальзывает из моей комнаты, и я могу только предположить по тому факту, что не слышно криков, что ему удается выбраться из дома незамеченным.

Я не слишком задумываюсь о том, как ему это удается. Вместо этого я ныряю под простыни и позволяю своему разуму отправиться туда, куда я отказывалась допускать его весь день.

Тео.

Папа и Круз пошли навестить его. Но что они сделали? Что они сказали? И действительно ли я хочу это знать?

К концу недели у меня началась лихорадка, когда я сидела взаперти в доме у черта на куличках.

Благодаря телефону, который сбросил Себ, у меня, по крайней мере, была какая-то связь с Лондоном через него и Стеллу.

Я не решалась написать им сообщение на следующее утро, опасаясь, что Себ мне лжет и что Тео будет предупрежден, как только я протяну руку, но он не появился у входной двери или, что более вероятно, у окна — несмотря на то, что у него не было никакого способа подняться к нему. Он Тео Чирилло. Я уверена, что что-то столь незначительное, как стена, не остановило бы его.

Переступая порог папиного дома, я ожидала, что меня охватит чувство удовлетворения, комфорта от того, что я дома.

Но этого не произошло.

Даже когда я поднимаюсь по лестнице и открываю дверь своей спальни, что-то все еще не так. Как будто я больше не принадлежу. Как будто чего-то не хватает.

Со вздохом я бросаю свои вещи на кровать рядом с телефоном и ноутбуком, которые папа и Круз оставили здесь в тот день, когда они пошли навестить моего дорогого мужа. Мудро, хотя они принесли мне мои школьные учебники и все, что, по их мнению, могло быть полезным, что они нашли в гостевой комнате Тео, они оставили любую технику. Этот ублюдок чипировал меня — не может быть, чтобы он не сделал то же самое с моим компьютером. Черт, я даже с подозрением относилась к своему макияжу, но быстрое сканирование, и все было очищено как безопасное.

Не позволяя себе остановиться и подумать о тревожном чувстве, шевелящемся в моем животе, я приступаю к распаковке, и как только мне больше нечего делать, я падаю на кровать и открываю свой ноутбук.

Я понятия не имею, способен ли он на это, поскольку Линк уже сотворил свою магию, но в моей голове в пентхаусе Тео звучит сигнал тревоги, предупреждающий его о том, что я дома и на своем компьютере. Часть меня ожидает, что появится видеозвонок, заставляющий меня посмотреть на него.

При этой мысли мое сердце подпрыгивает к горлу, и что-то слишком похожее на волнение трепещет у меня в животе.

Нет. Это не волнение.

Это победа.

Я победила. Я вышла. Он не сломал меня.

Пока.

— Эм, ты хочешь пообедать? — Пайпер кричит вверх по лестнице.

Мои губы раздвигаются, чтобы сказать «да», но выходит что-то еще.

— Нет, спасибо. Я думаю, я собираюсь выйти.

Это спонтанное решение, но я внезапно понимаю, что оно правильное.

По сути, я была заперта большую часть двух недель, будь то в квартире Тео или в коттедже в незнакомом мне месте.

Мне нужно быть свободной. Мне нужно просто проехать по улицам, которые я узнаю, и дать себе немного времени, чтобы освоиться с этой новой реальностью.

Я также хочу доказать Тео, что я его не боюсь, что я не буду прятаться от него.

Захлопнув крышку ноутбука, я беру нож, который дала мне Стелла, и засовываю его в ботинок.