…Риссет Форс…

Я сидела в своей небольшой комнатке, которую здесь гордо именовали кабинетом. Почему-то мне казалось, что такой большой музей, как этот, может выделить своим сотрудникам больше места. Однако было глупо жаловаться, ведь я новичок в коллективе. Зато у меня нет соседей, в отличие от компании грузоперевозок – во всем нужно искать плюсы.

Спустя час с того момента, как я пришла на работу, главный управляющий дал мне задание. Сегодня я не видела в нем ничего подозрительного и не могла понять, что заставило меня нервничать при нашей последней встрече. Возможно, я просто переволновалась из-за собеседования и того, как странно оно прошло. Мне казалось, что никто не даст мне сложных и требующих ответственности заданий, но все оказалось совсем иначе. На склад должны были привезти несколько ваз – главный управляющий купил их у музея в Шаганефсе. Мне нужно перепроверить их и подготовить к выставке в главном зале. Эта работа была по силам, а потому я с нетерпением ждала двенадцати часов, времени доставки, чтобы проявить свои способности и показать себя с лучшей стороны.

Сидеть без дела было утомительно, а потому я попросила у начальника все квитанции о перевозке и документы на вазы. Перевозка предметов искусств была утомительным и сложным занятием, так как многие старые и хрупкие вещи могли пострадать даже при использовании телепорта. А перемещать те предметы, в которых ранее была заключена магическая энергия, строго запрещено, чтобы не нарушить их магический фон и плетения. По той же причине в некоторых залах музеев запрещается применение любой магии и стоят глушители. Даже посетитель, проходивший мимо экспоната под иллюзией, может всё испортить. Именно по этой причине все доставки осуществлялись без использования телепортов.

Я изучала различные квитанции и документы, выписывая необходимые цифры и информацию и собираясь провести полноценный осмотр. Около двадцати лет назад музей фарфора в Шаганефсе купил пять ваз у какого-то коллекционера. Тот мужчина, у которого их приобрели, объяснил, что это наследство его прадеда, обнаруженное в потайной комнате подвала.

Экспертиза музея Шаганефса показала, что эти вазы – подлинники и были сделаны у известного мастера Некстера, который как раз работал в Шаганефсе около тысячелетия назад. Изделие сохранилось на удивление хорошо, и за это нужно было поблагодарить именно мастера. Также этот прекрасный вампир на донышке каждого сосуда писал, для кого тот сделан, что позволяло определить потенциального владельца. Эти пять ваз были изготовлены для графа, жившего в Ромарине. Именно по этой причине наш музей решил купить их – чтобы забрать на родину. Но так как вазы сделал мастер из Шаганефса, то музеи договорились оставить две вазы там, а три отправить к нам в Ромарин. Это была честная сделка, но вот бюджету музея это приобретение обошлось недешево. Зато в качестве подарка к международному празднику музеев, музей фарфора отправил нам в подарок куклу из редкого вида фарфора, которая была частью большой коллекции.

Я изучила всю необходимую информацию и уже собиралась взяться за дело. Вот-вот посылка должна была прийти в музей, а потому я поспешила к запасному выходу, где другие сотрудники уже ожидали прибытия новых экспонатов.

Ровно в двенадцать, как и говорил главный управляющий, в проулке показался грузовик. Сотрудники начали бережно доставать коробки, сразу же распределяя их по специалистам. Мои вазы относились к категории «очень хрупкие», а потому я получила коробку в числе первых. Прижимая ее к себе и поддерживая левитацией, я направилась в кабинет. В одном из коридоров мне довелось повстречать главного управляющего, который отчитывал группу уборщиков по неизвестной мне причине. Он резко замолчал при виде меня и расплылся в улыбке, заинтересованно глядя на деревянный ящик, который я несла.

– Госпожа Форс, вы уже получили вазы? – Он улыбнулся так широко, что его глаза стали слишком уж узкими.

– Верно. Я немедленно приступлю к работе, – учтиво склонила я голову, а мужчина небрежно махнул рукой:

– Не стоит утруждать себя, дорогуша, там не над чем работать. Вазы прошли экспертизу еще в Шаганефсе перед отправкой, так что просто осмотрите на наличие повреждений и отнесите их в новый зал, который готовят к выставке. Сообщите мне, как закончите.

– Разумеется. – Я послушно кивнула, все-таки намереваясь сделать по-своему.

Мало ли, что случилось в поездке? Стоит все проверить, ведь в случае проблем спрос будет именно с меня. Не хотелось бы сесть в лужу в первый день только из-за того, что «управляющий сказал мне не уделять этому внимания».

– Всё будет в лучшем виде, – пообещала я, направившись дальше по коридору.

Войдя в тесную комнатку, я поставила на стол достаточно тяжелую коробку. Осторожно вскрыв упаковку, а после и крышку, я пару секунд любовалась хрупкими и красивыми изделиями. Я очень люблю вазы, а прямо передо мной – натуральный фарфор с росписью, позолотой, глазурью и другими необыкновенными декоративными элементами. Прадед коллекционера явно хорошо заботился о них, но даже мне без детального осмотра заметны следы неаккуратной реставрации, которую совершал непрофессионал. Вопреки случайностям, я достала из коробки лишь одну вазу, поставив её на небольшой поднос. Внешний вид ее совпадал с теми снимками, что были в документах, и осмотр мне ничего не дал.

Надев очки с магическим сканированием, выделенные музеем – они были новинкой магических технологий, – я приступила к более детальному осмотру. Эти очки приближали каждую деталь вазы, словно под микроскопом. Но я не столько проверяла ее подлинность, сколько наслаждалась увиденным. Аккуратные изображения и ровные линия поражали, ведь этому изделию не менее тысячи лет. Маги живут дольше, нежели обычные люди, но ценность предметов никак не изменяется от долготы нашей жизни.

Осматривая каждую деталь и не переставая восхищаться, я неожиданно решила сравнить эту вазу с той, что хранилась в музее. Их сделал один и тот же мастер примерно в одинаковое время. По моим смелым предположениям, вазы не должны были отличаться в материалах. Материалы совпадали, и все было безукоризненно. Ровно до того момента, пока мой взгляд не зацепился за подпись автора на донышке сосуда.

Подписи отличались.

Если на привезенной вазе она была достаточно бледной и неровной, словно отражая на себе все пережитые годы, то на той, что я одолжила в выставочном зале, подпись была яркой и аккуратной. Это было странно. Сняв очки, я поспешила в архив, чтобы просмотреть документы той вазы, что уже стояла в выставочном зале. Судя по всему, её привезли сюда всё из того же музея