Но в последнем, самом нижнем Маркус нащупал в дальнем углу какой-то длинный узкий предмет. Он заглянул внутрь, но ничего не увидел. Маркус попытался поддеть находку ногтем. Безуспешно. Может, если подавить на него, он проскочит в щель? Действительно, неизвестный предмет сдвинулся и…

Маркус едва успел вытащить руку. Задняя стенка ящика выдвинулась вперед. Вот это да! Потайной ящик! И не пустой! Внутри него лежала маленькая, величиной с ладонь, потрепанная книжка в черном переплете, толщиной примерно в полдюйма.

– Ваша светлость?

Маркус быстро сунул книжицу в карман – не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его находке до того, как он сам выяснит, что же хранилось двести лет в потайном ящике стола.

– Войдите, – произнес Маркус.

На пороге стоял Теодор Данли. Он заметно нервничал.

– Чем я могу вам помочь, мистер Данли? – спросил Маркус.

Судя по тому, что парень не торопился с ответом, судорожно, словно выброшенная на берег рыба, глотая воздух, вопрос поставил его в тупик.

– Присаживайтесь, – любезно предложил Маркус помощнику управляющего.

– Спасибо, – кивнул тот и осторожно присел на краешек.

Данли молчал. Молчал и Маркус.

– Мистер Данли, – нелепость ситуации начала действовать Маркусу на нервы, – вы явно хотите что-то сообщить. Так излагайте скорее, не тяните.

Данли кивнул:

– Да, ваша светлость. Мэри, то есть мисс Мэри Хаттинг упросила меня поговорить с вами, ваша светлость, о своей сестре.

Похоже, решимости Теодору хватило лишь на одно предложение, и он снова замолчал.

– О мисс Кэтрин?

Данли молча кивнул.

Этого он и боялся.

– Слушаю вас.

– Она, то есть они… То есть Мэри…

– Да говорите уже! – воскликнул Маркус и, переведя дух, добавил: – Прошу прощения, Данли. Мне не следовало кричать. Однако если вы немедленно не перейдете к сути…

– Да, ваша светлость, – пробормотал Данли, глядя в одну точку чуть повыше правого плеча Маркуса, – Мэри просила меня рассказать вам о слухах, если вы сами о них еще не знаете.

– О каких слухах?

– О вас и Кэт.

Маркус готов был поклясться, что его сердце перестало биться в этот момент.

– Данли, после того как по результатам жеребьевки мисс Хаттинг достался дом старой девы, я не возвращался в деревню, и, даже если бы я туда и наведывался, сплетничать никто со мной не стал бы. Так о чем, черт побери, речь?

– Кто-то, то есть кто-то кроме Мэри и меня, видел вас и Кэт в кустах в тот вечер, ваша светлость, – скороговоркой произнес Данли, продолжая смотреть в ту же, однажды выбранную, точку. – А теперь все говорят, будто вы и она, то есть Кэт… – Он густо покраснел. – Все говорят, что Кэт, раз она живет одна в доме, без компаньонки, без родительского присмотра… В общем, все женщины в деревне обходят ее стороной.

– Какого черта! – воскликнул Маркус и вскочил. Как смеют они так обходиться с Кэтрин? Да он в порошок их сотрет… Вот только Маркус слабо представлял, как будет стирать в порошок все женское население Лавсбриджа, даже если эти гнусные сплетницы ничего иного не заслуживали. Он был уверен, что Нейт никому ни словом не обмолвился о том, что видел. – Викарий и миссис Хаттинг не верят этим грязным домыслам, полагаю?

– Нет, – подтвердил Данли. – Родители слишком хорошо знают свою дочь, чтобы верить сплетникам. Мэри говорит, что в следующее воскресенье мистер Хаттинг собирается прочитать проповеди о греховной природе сплетен, а миссис Хаттинг… – Он помолчал, пожал плечами и добавил: – Мэри думает, что ее мать была бы только рада, если бы Кэт действительно согрешила с вами, ваша светлость. Миссис Хаттинг не понимает, почему Кэт решила не выходить замуж. И Мэри, если честно, тоже этого не понимает. Она уверена, что Кэт любит…

– Так, Данли, продолжайте. Кэт любит…

Неужели его? Что-то жаркое теснило грудь.

– Э… – Данли был красный как рак. – Ах, да! – Глаза у парня радостно заблестели. Он был похож на лиса, который вдруг сообразил, как скрыться от догоняющих его собак. – Она любит независимость. Мэри уверена, что Кэт любит независимость.

Проклятие. Маркус был убежден в том, что Данли совсем не это хотел сказать.

– Надеюсь, я вас ничем не обидел, ваша светлость. Я не смею лезть в ваши дела, но Мэри меня упросила. Ей казалось, будто вы должны были об этом узнать, если уже не знали, – сказал Данли и, покашляв, добавил: – Вы непременно должны узнать.

– Спасибо, что пришли и все мне рассказали. – Он должен сделать Кэтрин предложение. В противном случае все знакомые и друзья отвернутся от нее.

Данли сразу задышал свободнее, словно сбросил тяжелый груз с плеч.

– Я не хотел вам ничего говорить, ваша светлость. Не моего ума это дело, верно? Но Мэри настояла.

– И правильно сделала.

Если он женится на Кэтрин, то дни его сочтены в буквальном смысле. А ведь ему всего тридцать лет. Маркус прислушался к себе, однако животного ужаса, что всегда сопутствовал мыслям о возможном браке, не ощутил. Вместо привычного страха он почувствовал радостное волнение и предвкушение. Пусть всего несколько месяцев, но Кэтрин будет принадлежать ему и телом, и душой.

– Я поеду в деревню, Данли, если кто-нибудь будет меня спрашивать.

– Да, ваша светлость.

Маркус отправился на конюшню седлать своего Джорджа. Может, он сошел с ума? Не успел вырваться из капкана, расставленного мисс Ратбоун и ее папашей, как по собственной воле лезет в петлю. А нужна ли она, его благородная жертва? Слухи рано или поздно утихнут. Чем быстрее он уедет из Лавсбриджа, тем скорее замолчат сплетники.

Маркусу уезжать из Лавсбриджа не хотелось. Уезжать от Кэтрин. Он чувствовал… облегчение. Наконец-то он прекратит убегать от того, от чего убегал всю жизнь, и повернется к врагу лицом. Высшая свобода человека – в преодолении страха смерти, и Маркус был как никогда близок к обретению той самой вожделенной свободы.

Он поехал к викарию. Миссис Хаттинг, окруженная с обоих флангов близнецами, открыла ему дверь.

– Герцог!

Мальчики одновременно бросились к нему и обхватили его ноги ручонками. Маркус погладил обоих по голове: одного правой ладонью, другого левой. Как бы ему хотелось однажды вот так погладить по голове собственного сына!

Один из мальчиков, Майкл, – Маркус уже понемногу стал различать их, – задрав голову, посмотрел на него и произнес:

– Люди обижают Кэт, герцог.

– Знаю. Мистер Данли только что мне об этом сообщил.

– И вы сделаете так, чтобы они перестали ее обижать? – спросил Том.

– Да.

– Удивлюсь, если у вас получится, – усмехнулась миссис Хаттинг. – Мальчики, отпустите его светлость. Бедняга пошевелиться не может.