– Входи, входи, – говорит он, приглашая меня рукой. – Я как раз обед готовлю.

– Что, жор напал? – спрашиваю я, проходя в дом. Внутри пахнет травой и жареным беконом, совсем как когда у плиты стояла ма.

Он хихикает, как ребенок.

– А то.

– Рик дома?

– Да, иди садись, – говорит он и вытирает потные руки о футболку. – Я сделаю тебе сэндвич.

Рик лежит, растянувшись на диване, посасывая косяк. Они вообще когда-нибудь работают?

– А вот и она, – говорит он с такой же дурацкой, как у Дэмиена, улыбкой. – Мы как раз о тебе говорили.

– Надеюсь, только хорошее, – замечаю я, проходя в комнату и садясь на пол возле телевизора. Я никогда в жизни не сяду в кресло ма.

– Нет, иди сюда, – говорит Рик, пытаясь принять вертикальное положение.

– Да нет, все нормально.

– Не глупи.

Он хлопает ладонью по дивану рядом с собой и, как только я сажусь, предлагает мне косяк. От него пахнет затхлым потом, резкий запах щиплет мне ноздри.

– Нет, спасибо.

Он пожимает плечами и снова затягивается.

– Я слышал, у тебя неплохая схема по добыванию денег наметилась.

– Отличная просто, – говорит Дэмиен, входя в комнату, и ставит мне на колени поднос – на нем сэндвичи с беконом и стакан колы; цветом она напоминает мне гнилой зуб ма. – Не стесняйся.

– Какой план? – спрашивает Рик.

Он снова поднимает косяк к губам, и я замечаю у него на пальце кольцо. Оно кажется знакомым, но я не могу вспомнить, где я его видела.

– Можешь ему сказать, – говорит Дэмиен, возвращаясь на кухню, и кричит мне оттуда: – Он наш.

Наш.

Оттого что эти люди считают меня своей, меня окатывает волна стыда. Я запускаю руку себе под кофту и поглаживаю живот, повторяя про себя: «Мы совсем не похожи на них».

– Видел в новостях про этого политика? – спрашиваю я.

– Ага, сердце подвело, да?

– Я бы сказал, докторша его подвела, – говорит Дэмиен, возвращаясь с двумя тарелками. – Мэггот видела, как она убила этого чувака на операционном столе.

У Рика падает челюсть, он берет у Дэмиена из рук тарелку.

– Да ты чё?

– Вот так, да, и она дико богатая, да, Мэггот?

Я киваю.

– И я решила, что мне с этого должно перепасть.

Дэмиен одобрительно кивает, садясь в кресло ма и довольно улыбаясь. Когда он сидит вот так в ее кресле, они похожи как две капли воды.

– Как прошла встреча? – спрашивает он и тянется за косяком Рика. Я смотрю, как встречаются их руки. У Дэмиена и Рика одинаковые кольца.

Я видела у кого-то точно такое же кольцо и откуда-то помню дизайн, но то ли в воздухе слишком много конопляных паров, то ли у меня было тяжелое утро, я никак не могу поймать это воспоминание.

– Все по плану.

Я не хочу рассказывать про кольца, потому что он захочет получить долю, а если я скажу, что все пошло совсем не так, как я предполагала, что Анна оказалась хитрой и деспотичной, он перестанет верить в успех. Я знаю, что его забота – это просто желание набить карманы, но все равно не хочу ее терять.

– Она дала тебе аванс?

Так вот откуда все эти вопросы, он просто хочет свою долю денег.

– Да, но я спрятала их в надежном месте.

Рик хмурится.

– Так здесь и есть надежное место.

Нет.

– Она умная девочка, – говорит Дэмиен, откусывая от своего сэндвича. У него на подбородке остается капля кетчупа. – Мы получим свою долю, когда придет время. Мэггот знает, что делает, так ведь?

Он улыбается мне, но одним ртом, в глазах нет улыбки. Так он ставит меня на место, намекая, что будет, если я их подставлю.

– Конечно, – отвечаю я трусливо.

Он улыбается еще шире.

– Видишь? Она молодчина. В конце концов, я ведь помогал ее воспитывать.

Я беру свой сэндвич с подноса и откусываю кусок. Бекон зажарен до хруста и царапает мне горло. Рик вгрызается в свой сэндвич, и взгляд у меня снова падает на кольцо.

Я знаю, где видела его раньше.

На кольце две змеи, которые обвивают друг друга и соприкасаются головами, как будто в поцелуе. На вывеске на свалке металлолома был такой же знак, но я видела его еще раньше, до того как все началось: у Ахмеда Шабира было такое же кольцо. Я видела их на прикроватном столике перед операцией: обручальное кольцо и перстень. Я запомнила, потому что раздумывала, сколько за них можно было бы выручить.

Как у такого человека, как Ахмед Шабир, может быть такое же кольцо, как у этих двух уголовников?

– Вы оба там на свалке работаете? – спрашиваю я.

– Да, – говорит Рик с набитым ртом и кивает на Дэмиена. – Мы так и познакомились.

– А ты как туда попал, Рик?

– Через друга моего друга, – говорит он. – Его дядя Фахим там заведует. Когда он узнал, сколько лет я уже толкаю наркоту…

– Рик, – предупреждает Дэмиен.

Так дело не в краденых машинах. Они торгуют наркотиками. Машины – это, наверное, просто побочный бизнес.

– А как его фамилия? – спрашиваю я, изо всех сил изображая незаинтересованность. – Может, я его знаю.

– Вряд ли. Его зовут Шаббар.

– Не Шабир?

– Да не, Шаббар, точно. Ты думаешь про того мужика.

– А, да, – говорю я и снова беру в руки сэндвич. – Сглупила.

Шабир. Шаббар. Разве может быть совпадением, что у них настолько похожие фамилии? Но как может член парламента быть связан с такими людьми?

Я откусываю от сэндвича, и отблеск кольца Рика притягивает мой взгляд.

Порывисто приподнимаю ногу, накренив поднос так, чтобы кола из моего стакана вылилась Рику на тарелку и на колени.

– Прости, пожалуйста!

У него вся одежда мокрая, сэндвич плавает в коле, хлеб уплыл и дрейфует по коричневой луже. Он смотрит на себя, широко раскрыв от удивления глаза, потом поднимает взгляд на Дэмиена, и они начинают ржать, пока не багровеют лица, мой брат едва не катается по полу от хохота. Рик утирает слезы. Он вряд ли бы так веселился, если бы не накурился до потери пульса.

Я встаю, забираю у него тарелку, с которой капает кола, и ставлю на упавший на пол поднос. Краем глаза я смотрю на Рика – он весь мокрый и лоснится, кольцо должно легко соскользнуть с его пальца.

– Иди переоденься, – говорю ему я. – Мы тут уберем.

Я встаю и протягиваю ему руку, отклонившись назад и поднимая его с дивана. Кольцо соскальзывает безо всяких усилий с моей стороны.