Может быть, ответы на их вопросы и звучали спокойно и взвешенно – я отрепетировала каждое слово и каждую фразу, но тело не умеет лгать.

Кто угодно превратился бы в комок нервов в такой ситуации, неважно, виноват он в чем-то или нет.

Я все время себе это повторяю, надеясь, что рано или поздно сама смогу в это поверить. Но тем не менее последний их вопрос по-прежнему звенит у меня в ушах.

Как вы полагаете, вы могли бы или хотели бы сделать что-то иначе во время операции?

«Нет, – говорю я сама себе, выходя в фойе, – я бы сделала это еще раз, если бы понадобилось».

На улице солнце жарит так, как будто и не было холода последних недель. Душный воздух бьет меня по щекам, как пощечина. Я иду по дорожке, огибающей больницу, глядя на часы и ускоряя шаг: я уже на двадцать минут опаздываю на встречу с Марго. Если она вообще придет.

Дойдя до мусорных баков, чувствую, что салфетки у меня под мышками насквозь мокрые, а лицо покрывают капельки пота от волнения и жары. Я быстро сворачиваю за угол, задержав дыхание.

Ее там нет.

Черт!

Я хожу взад и вперед, чувствуя, как закипает ярость, и борясь с желанием пнуть мусорный бак.

Я была уверена, что она примет мои правила. Но она, конечно, сбежала, трусиха.

Несмотря на вымогательство и шантаж, Марго была моей единственной надеждой; только над ней у меня был контроль. Сейчас кажется невозможным, чтобы я смогла вернуть Зака домой без ее помощи.

Я чувствую, как что-то падает на землю у моих ног, опускаю взгляд и вижу тлеющий сигаретный бычок.

Марго стоит неподалеку, сложив руки и многозначительно ухмыляясь.

– Запаниковала? – спрашивает она.

Я бы вздохнула с облегчением, если бы не знала, как ее это порадует.

– Не обольщайся, – отвечаю я, пытаясь снова принять хладнокровный вид. – Я понервничала из-за встречи с членами правления.

– Оно и видно, – говорит она. – У меня тут было время подумать.

Сердце у меня начинает биться. Господи, ну что еще?

– Ты подвергла меня опасности, втянув в свои неприятности.

– Ты бы не оказалась в таком положении, если бы не попыталась меня шантажировать, Марго.

У нее вырывается смешок, она проводит языком по губам, как будто пытаясь сдержаться и не сказать то, что ей хочется сказать. Она подходит ближе и останавливается в метре от меня.

– Если хочешь, чтобы я ради тебя побегала, мне нужно больше пятидесяти штук.

– У меня больше нет.

– Я хочу не денег.

Она молча смотрит на меня, растягивая напряжение, пока меня не начинает тошнить.

– Да господи боже, говори уже.

– Кольца.

– Ко…

Я открываю рот и злюсь на себя за то, что продемонстрировала ей свою слабость. Я не слишком дорожу этими кольцами, мне подарил их предатель и врун. Но они воплощают собой всю жизнь Зака.

– Они тебе не больно-то и нужны теперь, – говорит она. – Ты отдашь мне помолвочное кольцо, когда я накопаю информацию про Шабира, и обручальное, когда все это закончится.

У нее на лице расплывается злобная улыбка. Я ее за это ненавижу.

– Ладно, но тебе придется отработать каждое пенни. – Я открываю сумку и сую ей документы. – Это копия истории болезни Шабира.

Она берет у меня бумаги и кладет к себе в сумку.

– Я хочу сегодня же вечером знать, как Шабир был с этим связан.

– Что? Это безумие. Как я…

– Меня это не касается. Если хочешь получить мои кольца и мои деньги, придется поработать. Мой сын уже достаточно долго ждет. Ты принесла телефоны?

Она достает черную коробку и передает ее мне.

– Я немного зарядила его в машине. Здесь написан мой номер.

Я вырываю у нее коробку, приложив чуть больше сил, чем следовало бы, и сую к себе в сумку.

– Хорошо.

Мы стоим в неловкой тишине, не зная точно, что нам теперь надо сказать. Мы обе обозначили свои условия, обе знаем, чего хочет другая.

И явно не доверяем друг другу.

– Ну давай, иди уже, – говорю я. – Тебе еще деньги отрабатывать.

Во взгляде у нее появляется неприязнь. Я смотрю, как она без единого слова поворачивается и исчезает за углом.

Я не собираюсь больше давать ей денег – даже если захотела бы, не смогла бы. Я не могу продать никаких ценных вещей, потому что еще не закончился развод, и хотя у меня есть отложенные деньги, их недостаточно. Со своего счета я смогла снять только десять тысяч. Я уже отдала ей половину, а другую половину сохранила на случай, если она потребует еще, чтобы заткнуть ей рот. Но больше она от меня не получит; мне нужно только убедиться, что она не замечает, что происходит, пока не будет уже слишком поздно. Я пообещала бы ей все что угодно, если бы это помогло вернуть Зака в целости и сохранности, и теперь думаю, не собирается ли и она меня кинуть.

Если я хочу выпутаться из всего этого невредимой, мне нужно предвосхищать каждое ее действие. Я всегда должна быть на шаг впереди.

38

Марго

Вторник, 9 апреля 2019 года, 13:16

Я паркуюсь на обочине у дома Дэмиена, размышляя, какой вкус у тюремной еды. Так ли она плоха, как говорят?

Мне нужно просто минимизировать потери, поехать сейчас в полицейский участок и признаться в содеянном. Наверняка я буду в большей безопасности в тюрьме, чем участвуя в том, во что меня впутала Анна.

Представляю, как хожу из угла в угол по тюремной камере, положив руку на поясницу, чтобы снять со спины вес беременного живота. Некоторым женщинам партнеры массируют опухшие ноги, и они едят только натуральное, чтобы у малыша была питательная диета. А у меня будет только соседка-уголовница и тюремные помои на обед.

Нет. Я заберу свои деньги и сбегу. Я не позволю этому ребенку себя возненавидеть.

Анна оказалась гораздо более расчетливой и мстительной, чем я думала. Я всегда знала, что она хладнокровная, но и представить не могла, как хорошо она умеет врать, с какой скоростью может изменить баланс сил в свою пользу и взять контроль над ситуацией. Как, по ее мнению, я должна узнать за один день, кто хотел смерти Шабира? Это немыслимо. Может, в этом и состоит ее план – заставить меня провалить задание, чтобы не отдавать потом деньги?

Придется доказать, что она ошибается.

Я вылезаю из машины и стучу в дверь. Она открывается, на пороге стоит Дэмиен, обнажая в улыбке свои желтые зубы. Он сильно под кайфом: подернутые пленкой полуприкрытые глаза, дурацкая улыбка. Это ма дала нам по первому косяку.