— Нравится?

— Да, — прошептала я, не в силах оторваться от прекрасного зрелища.

— Не откажешься со мной поужинать и полюбоваться заходящим солнцем?

Я обернулась и растерянно замерла. За спиной находился стол, накрытый белой скатертью. Сверкали серебром приборы, мерцали свечи.

— Впрочем, отказаться ты не можешь. Это же наказание, — ехидно заметил Ал.

Что мне оставалось делать? Только сесть за отодвинутый стул и глотнуть вина, что налил маг в бокал. Безупречно вежливый, галантный, красивый… Как я могла не разглядеть в Але этого сразу? Хотя чего я жду? Аристократ же, воспитание соответствующее, а я… Моей репутации конец.

Только сейчас я поняла, что сделала: согласилась в качестве наказания на свидание с преподавателем. Наказание ли? Кого я обманываю! Даже аргумент, что целый месяц по вечерам смогу спокойно заниматься, а не тратить время на мытье кастрюль, теперь казался жалким. Но сделанного‑то не воротишь. Да и вряд ли кто узнает об этом ужине. Ал позаботился, чтобы мы здесь оказались одни. Очертил защитный контур, разложил кристаллы с согревающим заклинанием, набросил чары невидимости. Постарался… Значит, не сомневался, что я соглашусь.

Я ела рыбу под лимонным соусом, пила мелкими глотками белое вино и мечтала провалиться сквозь землю. А Ал же… наслаждался моей растерянностью и мучениями.

Когда солнце исчезло, а ужин был съеден, маг поднялся, протянул руку. Мы спустились к морю. Ал встал за спиной, заставил меня на него облокотиться.

— Закрывай глаза, Трин, — прошептал он.

— Зачем?

— Ты обещала слушаться, — напомнил он. — И сегодняшним вечером не имеешь права задавать вопросы.

Я вздохнула, но спорить не стала. Знаю же уже, что бесполезно.

— Атеперь сосредоточься, позови стихию и слушай… Море разговорчиво.

Сначала я не поняла его слов, но потом… Странно это было, скажу честно. Будто что‑то сильное и великое касается тебя, делится тайнами. Сначала мелкими, незначительными, а затем, начиная доверять, рассказывает то, что сочтет нужным.

Передо мной вставала темная вода, по которой плыли айсберги, сверкая алмазными макушками, заставляя поражаться их величию. Опасные, погубившие корабли, остовы которых тоже показало море.

Вторая яркая картинка — хрустальные розы, дремлющие на дне знакомого источника. Следом — сундуки с сокровищами, между которыми плавают равнодушные пестрые рыбки. Им нет дела до злата. Выжить бы, не попасться тому, кто сильнее…

И напоследок море расщедрилось и показало пристань, с которой я уплывала. Мачты кораблей и свернутые паруса, веселящихся моряков. Они радовались, что вернулись домой… живыми. Благодарили стихию за милость.

— Знал, что ты сможешь услышать, — прошептал Ал, разворачивая меня к себе.

— Спасибо.

— Я не ослышался? Ты благодаришь за наказание? Вернее, за первую его часть.

Я нервно сглотнула. Зачем он так? Было чудесно и сказочно, а теперь… Радость от общения со стихией ушла, оставляя горечь.

И был снова переход, только на этот раз Ал достал зеркало из кармана, увеличил. Свечи комнате у водного мага догорели, кутая пространство в полумрак. Его разгонял лишь огонь, пускающий искры в камине.

Ал подтолкнул меня к кровати. И что теперь? Ударить? Верховного мага Кардроса? И снова бежать…

— Руки подними.

Вроде бы и спокойно сказал, но я кожей чувствовала этот приказ, так же как и то, что непослушания сейчас он не потерпит.

Лента опутала ладони, легшие на столбик кровати, и я с трудом заставила себя не прижиматься к ним лбом, чтобы не показывать бессилие. Что он задумал? Будет бить? Или же… Тогда лучше смерть. Не бесчестие. А жить‑то хочется…

Косу он расплетал медленно, явно наслаждаясь моим молчанием. А потом…

Ал развернул меня и поцеловал. И да, раньше он точно сдерживался. Я теперь в этом уверена. Его губы обжигали, заставляя почти терять рассудок. Жадные, требовательные… И руки такие же. Гладят сквозь тонкую ткань рубашки, давно расстегнув камзол, скользят по позвоночнику, выписывая узоры.

Бездна моря! Как же горячо! И жар ползет по телу, опутывая, заставляя выгибаться навстречу, молить о продолжении. Запустить бы руки в его волосы, скинуть мешавшую одежду.

Ал позволил мне отдышаться, прижимая к себе и целуя шею. А потом отпустил, развязал ленту.

Меня колотило. То ли от его поцелуев и ласк, остававшихся на грани, то ли от стыда, что на них ответила.

Зачем связывал? Ах да, наказание. Глупая Трин! Но главное сейчас не упасть, не расплакаться от… чего? Прикусила губы едва ли не до крови, сжала кулаки.

— Я могу идти?

И голос чужой, словно и не мне принадлежит.

Ал подошел, поправил мою рубашку, застегнул камзол, пригладил волосы.

— Теперь да.

Не помню, как я дошла до комнаты. Просто в какой‑то момент рядом оказалась Лотта, испуганно смотрящая на меня. Я даже не сразу поняла, что она шепчет мое имя.

— Лотта…

— Ох, ты опять напугала! Вошла, ничего не замечаешь. Рассказывай давай.

— Что?

— Почему губы горят. Полагаю, наказание было еще слаще, чем ты рассчитывала.

— Со мной что‑то не так, — созналась я.

— Хм… Почему?

Умеет она задавать правильные вопросы.

— Понравилось, да? — Лотта предвкушающее улыбнулась.

— У меня не получается его ненавидеть или проклинать. Понимаю, что Ал поступил… неправильно, где‑то даже подло, но…

— Хочется продолжения?

— Морская бездна, еще как! — сдалась я, растягиваясь на постели в позе морской звезды.

Мы рассмеялись. Давно я не чувствовала такого умиротворения. А за страх и стыд, что испытала, Апарин поплатится. Долги меня раздавать учили.

— Что задумала?

Лотта, знавшая меня лучше всех, сразу поняла, что происходит.

— Пакость, — честно ответила я.

Ее звонкий смех вперемешку с моим заполнил комнату.

— Знаешь, мне кажется, я дурно на тебя влияю. Как будем мстить?

— Отправимся на ярмарку и…

— Ящик вина? — деловито уточнила Лотта.

— Знакомство с кем‑нибудь.

— Хочешь, чтобы ревновал?

— Хочу забыть и не помнить, — отозвалась я.

— Тогда ящик вина поможет быстрее.

Я фыркнула.

— Но я вот что подумала…

— Да?

— Нас звали погулять Гир и Леон.

— Правда? — удивилась я.