Я должна освободить его. И хотя эта мысль терзала душу, я понимала, что собираюсь поступить правильно. Закрытая рана будет болеть каждый раз, когда к ней прикасаешься, и раз я решила содрать с нее защитный пластырь, надо сделать это одним движением. Поэтому, когда мы подъехали к дому, я сделала глубокий вдох и повернулась к Рашу.

— В последнее время я много думала. И поняла, что не могу принять твое грандиозное предложение. Я уеду, как только закончится срок аренды.

Раш, не отрываясь, смотрел в окно и не повернулся, даже когда мы подъехали к обочине. Наконец он очнулся.

— Что? Почему?

— Я должна научиться справляться сама, Раш. Если я останусь здесь, то начну во всем опираться на тебя, а это ничем хорошим не закончится для обоих.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

— Я хочу быть твоей опорой.

— Знаю, что будешь. Потому что ты хороший человек. Тем тяжелее будет уйти в нужный момент. И я буду удерживать тебя от дальнейшего пути. Смотри, что вышло, когда прошлой ночью ты пытался быть с другой женщиной. Ты самый преданный человек из всех, кого я встречала. И понимаю, что, пока я здесь, тебе будет сложно строить свою жизнь, даже если ты этого захочешь. И то же самое будет со мной.

Я утерла слезы и продолжила:

— Думаю, время пришло. Иногда человек должен отказываться от того, чего у него по-настоящему и не было.

Голова Раша была откинута, глаза закрыты, так что я воспользовалась возможностью выйти из машины, пока он не увидел меня в таком состоянии.

— Спасибо за сегодня, Раш.

Сдерживаясь изо всех сил, я добралась до двери, но когда вставляла ключ в замок, непролитые слезы затуманили глаза, и я уронила ключи на землю. Я наклонилась было, но прежде чем смогла их поднять, ключи накрыла большая рука.

Голос Раша раздался прямо за спиной, но я не могла повернуться.

— Я идиот, — произнес он странно низким голосом.

Слезы закапали из глаз чаще. Не отрываясь, я смотрела на дверь.

— Нет. Ты не такой. Ты не идиот.

— Ты сказала, что я самый преданный человек, которого ты когда-либо встречала. Это и есть мой самый большой страх: что я не такой. Что я такой же, как мой отец. Ты видишь меня, каким хочешь видеть. Не тем, кто привык трахать дюжину женщин за лето и ничуть не беспокоиться о том, что они чувствуют, когда на следующее утро он покидает их.

Повернувшись, я увидела слезинки в глазах Раша. Поднявшись на цыпочки, я большим пальцем вытерла сначала одну щеку, потом другую.

— Это было соглашение взрослых людей. Ты ничего им не обещал и никуда не заманивал. Верность и преданность предполагают правдивость по отношению к себе и другим. Ты никогда никого не обманывал, не скрывал, что тебе нужно. То, что ты дал мне, это тоже правда. Именно потому что ты так предан, я должна покинуть это место.

Я положила руку на его сердце.

— Ты поклялся быть здесь рядом со мной. И если останусь, так и будет. Потому что твое слово непоколебимо. Поэтому я и должна уехать: твоя верность не позволит уйти тебе самому.

Раш смотрел вниз и тяжело дышал. Не хотел показывать, насколько он уязвим, поэтому я не настаивала на ответе. Когда он поднял глаза, то не стал отводить взгляд.

— Она всегда у тебя была.

— Твоя преданность?

Он кивнул.

— Ты сказала, что иногда человек должен отказываться от того, чего у него по-настоящему и не было. Моя любовь была у тебя с самого первого дня. С самого первого дня у тебя был я. Но был слишком труслив, чтобы признать это.

Мое сердце помчалось вскачь. Я пыталась остановить его от страха дать шанс надежде, от страха, что он имеет в виду вовсе не то, что я жаждала услышать. Но в груди у меня грохотали молнии.

Раш обхватил обеими руками мои щеки.

— Джиа Мирабелли, я настолько влюблен в тебя, что не могу мыслить здраво. Ни за что на свете я не позволю тебе покинуть этот дом, «Высотку» и мою жизнь. Меня это пугает до чертиков, но сегодня, глядя на пацана на экране, я понял, что люблю не только тебя. Но и этого маленького инопланетянина, который сейчас растет в тебе. Я хочу все это. Хочу, чтобы в шкафу лежали уродливые куклы. Хочу держать твои волосы, когда выворачивает твои внутренности. Хочу есть «Толстую обезьяну» прямо из коробки, лежа с тобой по утрам в постели. И определенно, даже совершенно точно, хочу заботиться о тебе в период повышенного сексуального аппетита.

Слезы потоком струились по моему лицу. По какой-то идиотской причине из всего, что он говорил, мысли застряли на мороженом.

Может, потому что в самой глубине сердца я уже знала, что он хочет держать мои волосы и заботиться обо мне, но не считала его настолько сумасшедшим, чтобы хотеть толстую тетку, в которую я превращусь через несколько месяцев.

— От «Толстой обезьяны» я стану огромной и жирной.

Раш подошел на шаг ближе и провел рукой по изгибу моего бедра.

— Давай. Когда я дрочил в последние дни, представлял тебя фунтов на пятьдесят тяжелее и гораздо более округлой. Думаю, удастся удержать тебя в таком состоянии и после беременности.

Я рассмеялась, но, как бы дико это ни звучало, знала, что Раш говорит правду.

— Думаю, ты немного не в себе.

Красивое лицо Раша посерьезнело.

— Прости за то, что отталкивал тебя и причинял этим страдания. Но мне надоело быть слабаком. Я хочу быть с тобой, несмотря на все внутренние страхи, которые не имеют к тебе никакого отношения, несмотря на тот очевидный факт, что ты заслуживаешь лучшего мужчину, чем я. Пожалуйста, прости меня и скажи, что ты останешься, что ты будешь со мной. Будешь по-настоящему.

Мне не надо было думать над ответом. Правда, стоило предупредить Раша, что ответ будет не только устным. Я прыгнула ему прямо в руки, заставив отступить на несколько шагов, от чего он практически свалился с крыльца.

— Да! Да! — Я поцеловала Раша прямо в открытый смеющийся рот.

— Давай уже пройдем внутрь, — он потряс головой, — думаю, нам пора закрепить наши отношения.

— Что же, черт подери, с тобой не так? — посмотрела я на себя в зеркало. Попросив Раша устраиваться поудобнее, я удалилась в ванную комнату, чтобы успокоить нервы. Ведь я уже была с этим человеком. Он уже видел мое обнаженное тело и кончал на него. А не более десяти минут назад он признался в любви ко мне и не родившемуся пока ребенку от другого мужчины. И все же меня буквально трясло. Почистив зубы и прополоскав рот, я еще несколько минут смотрела в зеркало.

Он сказал, что любит. Так чего же ты ждешь?

Раздался мягкий стук в дверь.

— Все в порядке?

— Ага. Я сейчас.

Десять минут спустя, когда я еще была внутри, пытаясь заставить непослушные ноги выйти из ванной, раздался еще один стук.