– Заходите, не стесняйтесь! Мы гостей любим!

– Здравствуйте, нам бы Анну Семеновну! – улыбнулась я в ответ.

– Идите прямо по дорожке! – отозвались сразу несколько голосов.

Мы прошли по аккуратной брусчатке, обогнули огромный куст цветущей сирени и сразу нашли жилище Анны Семеновны – маленький кирпичный домик самой умилительной архитектуры, явно старинный, но любовно ухоженный. Резные деревянные ставни блестели свежей краской, на порожке лежал пестрый вязаный коврик, два окошка затеняли накрахмаленные белые занавески с вышитыми крестиком маками и васильками. Под окнами стояла новая дачная мебель – мягкий диван-качели, на сиденье которого с большим удобством расположилась старуха, похожая на переодетого бабушкой Иоанна Грозного. У бабули были пронзительные черные очи, слегка крючковатый нос и твердо сжатые губы. На высоком челе Анны Семеновны Грозной покоилась не шапка Мономаха, а синяя беретка спецназовца, что придавало старушке еще более суровый вид. Я бы не удивилась, будь старуха облачена в камуфляжную форму и тяжелые армейские ботинки, но на ней был всего лишь новенький красно-белый спортивный костюм и уютные глубокие тапки из натуральной овчины. Случайно я знаю, сколько стоит такая непритязательная обувка производства знаменитой немецкой фирмы, так что сразу поняла: Анну Семеновну потомки любят, ценят, на экипировке старушки не экономят.

– Вы ко мне? – строго спросила нас бабушка.

Немного робея, мы с Иркой синхронно кивнули. Я открыла было рот, но Анна Семеновна остановила меня величественным жестом и воззвала к пробегающему мимо юноше с упаковкой обойных рулонов на спине:

– Александр, поди сюда!

Молодой человек мгновенно свалил свою ношу под сиреневый куст, распрямил спину и молодцевато гаркнул:

– Да, моя бабуля!

Это прозвучало в точности, как «Да, мой генерал!»

– Предложи девочкам кoмпоту, – повелела Анна Семеновна.

– Компоту, девочки? – медноволосый Александр обернул к нам лукавое конопатое лицо. – Есть малиновый, есть вишневый!

– Только не вишневый! – содрогнулась я, вспомнив поедание сакуры в собственном соку.

– Мне все равно! – смущенно зарделась Ирка, которую давно никто не называл девочкой.

– Александр, малину! – постановила старуха.

– Слушаюсь, моя бабуля! – вторично гаркнул юноша, исчезая в дебрях сирени.

– Вы можете присесть, – милостиво разрешила нам Анна Семеновна.

Оглядевшись, мы с Иркой опустились на простую деревянную скамью, установленную под прямым углом к бабкиной монаршей качели с видом на строящийся дом. Очевидно, старушка была признанной главой семьи и в этом качестве внимательно следила за происходящим в ее королевстве.

– Малина, девочки! – голосом искусителя проворковал мне в ухо незаметно возникший Александр.

Мы послушно взяли с подносика стеклянные стаканы с названным напитком. Александр с полупоклоном подал бабушке кружку с удобной ручкой, оставил на скамейке подносик, подхватил свои обои и убежал, попутно подмигнув нам. Ирка, от смущения и полуденной духоты сама сделавшаяся малиновой, выдула свое питье одним махом, после чего уставилась на старуху с искренним восхищением.

– Если я доживу до ста лет, непременно потребую от потомков таких же королевских почестей, – сказала она мне на ухо.

– Мне всего восемьдесят пять, – сообщила старуха, обладающая, по всей видимости, поразительно острым для своего возраста слухом.

Ирка покраснела еще больше, сделавшись похожей на перезрелый помидор. Опасаясь, что она лопнет, я поспешно сунула в руку подруге свой стакан с холодным компотом и льстиво сказала бабке:

– Вы прекрасно выглядите!

– Я и чувствую себя совсем неплохо, – неожиданно хихикнула Анна Семеновна. – Если бы эти идиоты из отдела народного образования пять лет назад не выперли меня на пенсию, я бы и сейчас продолжала учить детей. В наших школах катастрофически не хватает опытных педагогов со стажем.

Ирка, уже не решаясь в присутствии чуткой бабки озвучивать свои мысли, с намеком посемафорила мне бровями. Я это поняла так, что она призывает меня не использовать вторично легенду о комиссии наробраза, раз уж Анна Семеновна столь невысокого мнения об учительском начальстве.

– Вы ко мне по делу? – спросила бабка.

– Да, – я откашлялась. – Мы представляем екатеринодарскую фирму «Планида», оказывающую юридическую, бухгалтерскую и иную помощь. Одна наша клиентка, Аделаида Титоренко, скоропостижно скончалась, не оставив после себя ни завещания, ни прямых наследников: ее единственный сын Дмитрий Желтиков также трагически скончался. Мы пытаемся найти родственников госпожи Титоренко, которые могли бы претендовать на наследство. В противном случае, если наследники не объявятся в течение года, имущество отойдет государству.

Я приготовилась долго и многословно излагать суть нашего дела, но продолжительной речи не получилось.

– А много ли имущества нажила Аделька? – перебила меня внимательно слушающая бабка.

Ирка ткнула меня локтем в бок. Востроглазая старуха заметила это движение и истолковала его совершенно правильно:

– Да-да, я знала вашу госпожу Аделаиду Титоренко, в девичестве Желтикову, еще девочкой, тогда ее все звали Аделькой.

– Кто все? – быстро спросила я.

Антрацитовые очи уставились на меня с явной иронией.

– Не терпится найти Аделькиных родственников? – спросила понятливая бабуся. – Это легко.

Она махнула рукой в сторону ворот и сказала еще:

– Поселковое кладбище там, под горкой.

– Вы хотите сказать, что все родственники Аделаиды умерли? – огорчилась Ирка.

– Да у нее и была-то только одна бабка, моих лет старуха, померла еще в прошлом веке, – сказала Анна Семеновна, явно довольная тем, что сама благополучно дожила до двадцать первого столетия. – Зоя Петровна ее звали, тоже в школе нашей работала, даже когда уже на пенсии была, все Адельку непутевую тянула, чтобы та хоть десятилетку окончила. Родителей-то девчонка еще лет в пять лишилась, в машине они разбились.

– Извините, Анна Семеновна, можно спросить? – Я подняла руку, как школьница.

– Спрашивай, девочка, – милостиво кивнула мне старуха.

– Скажите, а почему вы назвали Аделаиду непутевой?

Бабка задумчиво пожевала губами. Ирка от внимательности приоткрыла рот, рискуя проглотить пчелу. Впрочем, деловито жужжащих насекомых цветущие деревья привлекали больше, чем запах «Орбита без сахара», перебивающий даже аромат малинового компота. Полосатые любительницы сакуры облетали Иркину раззявленную пасть стороной.

– Ладно, думаю, теперь уже эта информация никому не повредит, – бабка пожала плечами, которым толстая спортивная куртка придала внушительный рельеф. – Аделька лет с тринадцати погуливать начала. Девка она была красивая, видная: ноги от шеи, глаза блюдцами.