Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это означает, что моя книга истинна?
– Да, – ответила она.
– Германия и Япония проиграли войну? – спросил он гневно.
– Да.
Готорн после этого закрыл оба тома и молча поднялся.
– Даже вы в это не верите, – сказала Джулиана.
Какое-то время он раздумывал. […]
– Я ни в чем не уверен, – произнес он.
– Верьте, – сказала Джулиана.
Он отрицательно покачал головой.
В интервью 1976 года Фил осуждал «И-Цзин» за ее «злокозненный дух», прежде всего потому, что она «полностью уклоняется от ответов», как в «нерешенной» последней главе «Высокого замка»: «Она лжет. Она говорит змеиным языком». (Независимо от подобных заявлений, Фил регулярно обращался к «И-Цзин» вплоть до самой смерти, а особенно часто – в шестидесятых и в начале семидесятых годов.) Что расстраивало Фила (как и многочисленных критиков, которые, с другой стороны, не скрывая, восхищались романом), так это раскрытие истины – что союзники победили во Второй мировой войне, – которая ничуть не избавила героев от предчувствия беды. Джулиана остается изолированной; Абендсен продолжает жить в страхе. Остается ощущение тирании нацистов. Кажется, что одной истины недостаточно, чтобы освободить душу. В августовском письме 1978 года Фил пытается как-то согласовать конец «Высокого замка»:
Джулиана говорит Готорну Абендсену, что его книга правдива, и это повергает его в гнев. […] Это потому, что он понимает, что, если эта женщина, эта незнакомка, этот самый обычный человек знает об этом, тогда и фашистские власти должны об этом знать, и его жизнь находится в опасности. Абендсен двояко думает о своем романе; с одной стороны, ему бы понравилось, если бы правда в нем была осязаемой; но его пугало то, что он знает правду и публично заявляет об этой правде; он Geheimnistrager[138]: носитель (я имею в виду – знаток) тайны, и эта тайна пугает его.
У Фила чувство «знатока тайны», проходящее через всю «Экзегезу», проявилось в 1974 году. В том же году он вернулся к мысли написать продолжение «Высокого замка». Еще в 1964 году он начал его писать (две главы, всего двадцать две страницы, которые сохранились; смотрите «Человек в Высоком замке» в Хронологическом обзоре), но был больше не в силах изучать отвратительную нацистскую тактику. Надиктованные на кассету заметки 1974 года описывают одну сцену, в которой Абендсен будет подвергнут жестокому допросу со стороны нацистов, которые ищут (как и Джулиана) истину об альтернативной вселенной Союзников (Nebenwelt[139]), которую Абендсен не может предоставить – он ее не знает. Тайна всегда неуловима.
«Сдвиг времени по-марсиански», написанный в 1962 году и опубликованный Ballantine в 1964 году, уже упоминался во второй главе – в контексте параллелей между Филом и главным героем Джеком Боленом: их общая ненависть к школам и ужасающие видения реальности, которая расползается по швам. Но «Сдвиг времени» нечто большее, чем просто освещение процесса развития Фила. Это блистательный роман идей, человечный и полный юмора взгляд на жизнь борющихся с Землей марсианских колоний (Марс почти не похож на Красную планету, воображаемую авторами палп-фантастики). Центральная тема: природа шизофрении и того, что по слабому общему согласию мы называем «реальностью».
Издание «Сдвига времени» в виде фантастического романа в мягкой обложке разочаровало Фила. В 1974 году он вспоминал:
С «Высоким замком» и «Сдвигом времени по-марсиански» я был уверен, что преодолел разрыв между экспериментальным мейнстримом и научной фантастикой. Вдруг я нашел способ сделать все, что хотел, будучи писателем. Я думал о целой серии книг, видел новый тип научной фантастики, возникающий из этих двух романов. А затем Putnam отклонил «Сдвиг времени», как и каждый издатель книг в твердых переплетах, которому мы отправляли роман.
Как отметил Пол Уильямс в своей книге Only Apparently Real: The World of Philip K. Dick, воспоминания Фила о судьбе «Сдвига времени» не совсем точны. Роман, который предлагали издателям и те его отклоняли, был «Мы вас построим», опубликованный в 1972 году Доном Уоллхеймом в его DAW. Оригинальное название «Сдвига времени» было Goodmember Arnie Kott of Mars. Агентство Мередита продвигало его как фантастику, первоначально в виде сериала для журнала Worlds of Tomorrow (с названием еще хлеще, чем у Фила – All We Marsmen), а потом продавало его в Ballantine. Но если Фил плохо запомнил детали, то его чувство поражения от того, что «Сдвиг времени» воспринят как НФ, было действительно настоящим. Даже прием в качестве научной фантастики не обошелся без проблем: Уоллхейм, купивший для Ace два худших романа Фила – «Молот Вулкана» и «Доктор Будущее», отверг один из лучших – «Сдвиг времени». Почему? Время действия романа было в 1994 году. «Он оскорбил мой вкус к научной фантастике, – говорил Уоллхейм. – В указанное время на Марсе не могло быть колонии. Если бы он перенес действие лет на сто, то мне бы это понравилось». Живи с мечом НФ, умри от меча НФ.
* * *
Критики оценивали «Высокий замок» как политический триллер и роман-предупреждение (он был назван «устрашающим» на страницах New York Times), но продажи шли плохо. А со «Сдвигом времени» Фил снова оказался в НФ-гетто. Но происходило нечто странное. В конце 1962 года издательство Putnam продало права на «Высокий замок» в Science Fiction Book Club. И фэны научной фантастики спасли Фила, так много говоря о «Высоком замке», что в сентябре 1963 года он получил высшую награду в области НФ – премию «Хьюго».
Если Фил и был в гетто, то, по крайней мере, был там королем. Местный репортер даже сделал фотографию, на которой он позирует рядом с призом в виде ракеты.
Тем временем Агентство Мередита, потеряв, наконец, всякое терпение, вернуло все непроданные реалистические романы Фила в одной большой коробке, оставленной почтальоном прямо у дверей его дома в январе 1963 года. Эти отказы, вместе с лучом надежды, которую подал «Хьюго», стали официальным заявлением. Семь лет попыток Фила прорваться на ниве «мейнстрима» формально закончились.
Да будет так. Фил будет продолжать работать над научно-фантастическим романом (будь проклят «мейнстрим»!), в котором острота сюжета и метафизическая странность стремительно взмывают, оставляя далеко позади все, что было в «Высоком замке» или «Сдвиге времени».
Поскольку ему теперь явилось видение абсолютного зла в небесах.
А его семейная жизнь, как временами казалось, становилась все хуже.
И я писал с фантастической скоростью; я сочинил двенадцать романов за два года… это, должно быть, своего рода рекорд. Я никогда этого не сделаю снова – физический стресс был ненормальным, – но со мной был «Хьюго», который рассказал мне: то, что я хочу написать, зависит от того количества читателей, которые хотят это прочесть. Удивительно, если так!
