Что это за «ужасное давление»? Задумаемся: еще «неоперившийся» бизнес Энн сразу же угрожал «свернуть» десятилетнюю писательскую карьеру Фила.

Время первого шедевра в его карьере. Фил написал «Человека в Высоком замке», и его публикация в твердом переплете издательством Putnam в 1962 году помогла ему преодолеть бури сомнений в самом себе. В интервью 1976 года Фил вспоминает:

Чтобы его уход был полным, Фил приготовил себе убежище. По иронии судьбы, именно Энн способствовала тому, что именно Фил снял «Лачугу» – маленькую хижину вверх по дороге на земле, принадлежавшей местному шерифу Биллу Кристенсену. У Фила развилась привычка выходить из своего кабинета и читать Энн новые отрывки. Это ее раздражало, и она предложила ему найти рабочее место подальше от дома.

Фил перевез «Роял», «Магнавокс», книги и рабочий стол в «Лачугу» и держал у себя под рукой запас леденцов на случай, если к нему заглянут девочки. Энн сразу же пожалела о его отсутствии, но Фил не собирался менять свое решение, хотя он тоже страдал от разлуки. Дороти научила его быть последовательным в своих действиях: «Я дважды не жую одну жвачку», – так он это объяснял. И он подчеркнуто посвятил роман «Человек в Высоком замке» – «Моей жене Энн, без чьего молчания эта книга никогда бы не была написана».

Это был крутой разрыв. Но в уединенной «Лачуге» Фил-писатель не столько возродился, сколько преобразился.

* * *

Фил часто говорил о двух своих темах: «Что есть Человек?» и «Что есть Реальность?» За восемнадцатимесячный период в «Лачуге» он написал два романа, которые представляют собой первые глубокие исследования этих тем: «Человек в Высоком замке» и «Сдвиг времени по-марсиански». «Высокий замок» остается лучшей трактовкой Фила темы «Что есть Человек?» – тонкая история о моральной слабости и мужестве в мире, где торжествуют победившие нацистская Германия и имперская Япония.

Соединенные Штаты были разделены (как Германия в нашем мире) на два отдельных политических региона: восток был под управлением нацистов, в то время как более гуманные японцы (без расистской мифологии и с «И-Цзин» вместо Библии) управляли западом, штаты же на территории Скалистых гор стали буферной зоной с маленькой толикой самоуправления. «Высокий замок» обладает той отличительной особенностью, что является первым американским романом, обратившимся к «И-Цзин», и использует эту книгу как двигатель сюжета (и основу его построения). Многие из тех, кто в шестидесятые годы возвел «И-Цзин» в статус культовой книги, в первый раз узнали о ней из «Высокого замка».

Однако есть и другой текст, который даже превосходит «И-Цзин» по значимости в сюжете, – «…И отяжелеет кузнечик» – роман-в-романе в «Высоком замке». «Кузнечик» (заглавие взято из «Экклезиаста»)[134] представляет мир, где побеждают Союзники (США, Англия, СССР), а не Ось (Рейх, Италия, Япония). (В таком повороте сюжета Фил испытал влияние романа Уорда Мура[135] «Дарю вам праздник» (1953), в котором Юг выиграл Гражданскую войну.) Альтернативный мир «Кузнечика» далеко не полностью совпадает с нашим «реальным» миром, – к примеру, Рексфорд Тагуэлл[136], а не Рузвельт, является тем президентом, который руководит Америкой во время войны. Автор «Кузнечика» Готорн Абендсен для сюжета своего романа использует «И-Цзин», и результаты этого впечатляющие: несмотря на то что у романа статус запрещенной книги, он широко распространен, его читают все – от нацистских лидеров до еврейских беженцев. «Кузнечик» указывает на поразительную возможность: тот мир, который мы видим, возможно, не реален. Мы в плену лишь тогда, когда живем с закрытыми глазами.

Столь угрожающе выглядит его посылка, что «Кузнечик» запрещен, а его автор, Абендсен вынужден скрываться в поместье Высокий замок в Шайенне, штат Вайоминг. Абендсен, который появляется только в последней главе, написан Филом в соответствии с его воспоминаниями об А. Э. Ван Вогте. Ключевым и вдохновляющим для создания символа Высокого замка послужил Вышеград, чешский замок, который использовали протестанты в своей революции против доминирования католиков в Священной Римской империи. Изучение политики нацистов (в пятидесятые годы, как бы предвидя использование их в романе, Фил читал на немецком языке оригинальные документы СС, хранящиеся в Калифорнийском университете в Беркли) приводило к дальнейшему обнаружению новых метафор замка: многочисленные высокие и прекрасные королевские и императорские замки прежних лет были захвачены СС и использовались для подготовки молодой элиты эсэсовцев, отрезанных от «обычного» мира. Они, эти замки, были базами, из которых будут выходить Ubermenschen[137], чтобы править Третьим рейхом. […] два замка создают как бы два полюса в книге: легендарный Высокий замок протестантской свободы и сопротивления в период Тридцатилетней войны против замков зловещей системы подготовки элитных молодежных отрядов СС.

Знание Филом нацистской тактики придало «Высокому замку» пугающее измерение. Без преувеличения, он сотворил мир, в котором зло столь же осязаемо, как и смерть.