Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В экземпляре «Исповеди недоумка», надписанном другу Крису Арене в сентябре 1980 года, Фил делает ряд замечаний по поводу техники построения романного сюжета, а также об автобиографических источниках. Как и Чарли, Фил боялся стать жертвой сердечного приступа. Более подробно Фил говорит о связи между ним и обоими персонажами – Джеком Исидором и Натом Энтайлом: «Джек – это пародия на меня самого подростка; в основе его инстинктов и мыслей лежат мои собственные, когда мне было около шестнадцати лет». Он добавляет: «В основе образа Ната – тоже я, но уже взрослый, в то время как Джек – это моя чахлая подростковая сторона. Нат – зрелый человек, но психологически слабый и полностью подпадает под контроль со стороны Фэй».
А прототипом образа Фэй была Энн. Он сам сказал ей об этом, когда дал ей рукопись для чтения во время их «медового месяца».
В третьей главе Чарли неожиданно бьет Фэй кулаком, поскольку она его унизила, послав в местный магазин, чтобы купить – и публично попросить – прокладки «Тампакс». В «реальной» жизни Фил покупал «Тампакс» для Энн без каких-либо комментариев. Когда Энн прочитала роман, она спросила Фила, почему он не говорил ей, что ему неприятно покупать для нее тампоны? В семидесятые годы Фил, бывало, рассказывал своим друзьям-мужчинам, как он колотил Энн, когда она вынуждала его покупать ей «Тампакс». В 1963-м, через четыре года после того, как роман был написан, были случаи незначительного семейного насилия, в которых участвовали оба – и Фил, и Энн. «Недоумок» как будто знал, что это случится. Предвидение – заявлял Фил в семидесятых годах и демонстрировал его в некоторых своих романах. Послушаем Ната:
Смогу ли я оказаться в таком состоянии, чтобы ударить ее, думал он. Никогда в своей жизни он не бил женщину; однако он уже чувствовал, что Фэй относится к той породе женщин, которые вынуждают мужчину бить их. Которые не оставляют ему альтернативы. Но она этого не увидит; не будет у нее такого преимущества.
Одиннадцатая глава начинается с рассуждений Ната: не потому ли Фэй «связалась с ним, что ее муж умирает, а ей хотелось быть уверенной, когда он и в самом деле умрет, чтобы на его месте оказался другой мужчина». Нат головой понимает, что Фэй выбирает мужей, как упаковки мыла, – шутка Доктора Икс, – но не в состоянии справиться со своим внутренним миром. В 1963 году Фил рассказывал друзьям, что Энн убила своего первого мужа и пыталась убить и его.
Фэй не только любовница/жена Ната, но и сестра Исидора. И Нат/Исидор «склеены вместе» (позаимствуем это выражение из «Экзегезы» Фила, которую он использует, когда соединяет образы или идеи) и представляют собой мужчину/ребенка, противостоящих женщине, которая пробуждает в них самые сильные детские страхи:
Я создал себе столько проблем, думал он [Нат], оторвавшись от своей семьи – особенно от матери, – и остался предоставленным самому себе, чтобы быть экономически независимым, чтобы создать свою собственную семью. А теперь я связан с властной, требовательной, расчетливой женщиной, которая и глазом не моргнет, чтобы снова вернуть меня в прежнее состояние. Для нее это совершенно естественно.
Как «прежнее состояние» может быть восстановлено? Может быть, с помощью того, что Фэй/Энн скажет Исидору/Нату/Филу, чтобы тот забросил Thrilling Wonder Stories и нашел себе настоящую работу. Чарли Хьюм говорит о Фэй: «Резкое презрение в ее голосе заставляет меня содрогаться. Это ее самый впечатляющий тон, наполненный весомой властностью; он напоминает ему его школьных учительниц, его мать, весь этот набор». В 1980 году Фил заметил, что «манера речи Фэй точно воспроизводит речь реальной личности».
В своих мемуарах Search for Philip K. Dick Энн говорит о Фэй:
Я была резкой и прямой, но не столь грубой и хитрой, как Фэй. Если Фэй была моим портретом, то в нем отразился не один какой-то порок, но все пороки, вместе взятые. Фил изобразил Фэй как нуждающуюся в муже только для самой себя и в отце для ее детей, поэтому она и завладела Натом. Судя по всему, Фэй никогда его не любила.
Можно представить себе, что Фил сейчас улыбается: подтверждение его субъективных истин возникает, если поставить рядом его роман и воспоминания Энн. Природа их любви – и их различий – подтверждается примером их отношения к Исидору. В январском письме 1975 года Фил пишет: «…Джек Исидор из Севильи, штат Калифорния[127]: еще более бескорыстный, чем я сам, более добрый и намного-намного лучше меня». В ответ на это письмо Энн пишет: «Джек Исидор, этот непонятный, провинциальный, бесполый парень с головой, наполненной научно-фэнтезийным мусором! Фил так же похож на Джека Исидора, как райская птица на летучую мышь. Фил – это Нат!»
* * *
Фил пытался сочетать строгую писательскую дисциплину с новыми требованиями семейной жизни. Он работал в течение дня, а вечера проводил с Энн и детьми. Как хороший кормилец семьи, он ежегодно выдавал по два романа – шесть недель на написание черновика одного романа, а следующие шесть недель на второй черновик (включая перепечатывание и редакторскую правку). Между каждым из романов проходило шесть месяцев, посвященных обдумыванию следующего сюжета. Он предупреждал Энн, чтобы та не беспокоила его, когда он, казалось бы, просто тихо сидел. «Опасайся, – говаривал он, – человека из Порлока» – незнакомца, который постучался в дверь и отвлек Кольриджа, чтобы спросить дорогу на Порлок, тем самым разрушил всю приснившуюся поэту композицию поэмы «Кубла Хан, или Видение во сне».
Когда роман был обдуман, работа над ним шла быстро. У Фила была приводящая в трепет скорость печати. Он говорил Энн: «Слова выходят из моих рук, а не из мозга; я пишу своими руками». Фил мог делать предварительные записи в блокнот, но роман приобретал истинные очертания только в его полной композиции:
Интуитивный – я мог бы сказать – метод гештальта[128], которым я пользуюсь, имеет тенденцию позволять мне «видеть» все в целом. Со всей очевидностью, этому методу есть определенное историческое подтверждение; Моцарт, если говорить об отдельном мастере, оперировал этим методом. Проблема для него заключалась попросту в том, чтобы его применить. Если бы он прожил дольше, он так бы и поступал, если нет, то нет. […] Основная идея должна быть выражена в первой же краткой записи; она никогда не меняется – она только выявляется по стадиям и по уровням. Если бы я верил в то, что та самая первая запись несет в себе весь замысел, то я был бы поэтом, а не романистом; я считаю, что мне необходимо 60 000 слов, чтобы выразить свою оригинальную идею во всей ее абсолютной полноте.
Интенсивные писательские усилия имели свою физическую цену. Через несколько недель после того, как родилась Лора, Фил лег в больницу из-за болей в груди (отзвук Чарли Хьюма). Он оставался бодрым: «Либо я собираюсь умирать, либо – иметь ребенка», – говорил он Энн. Диагностировали пилороспазм[129]; доктор сказал Филу, чтобы тот сократил употребление кофе и больше размышлял. Всплывала ли тема «Семоксидрина»? К тому времени он был мощным «топливом» для писательства.
