Энн возвратилась из Сент-Луиса, урегулировав финансовые вопросы, и все продолжилось как нельзя лучше. У Фила сложились прекрасные отношения с тремя дочерями Энн: Хатт, восьми лет, Джейн – шести и Тэдди – трех. Они звали его «папой» (Рубенстайн был для них «первым отцом»). Фил готовил им завтрак, играл с ними в «монстра» и в бейсбол на заднем дворе, размером с пастбище, читал перед сном страшные рассказы Лавкрафта и рассказывал наизусть истории про Винни-Пуха и «Когда мы были еще маленькими»[115]. (Фил воздержался от удочерения, чтобы не остановить денежные поступления со стороны Рубенстайнов.) Вновь сформированная семья играла в типичные американские игры: в игре «Жизнь» Филу никак не удавалось пройти через «колледж», а в «Монополии» его фишкой на игровом поле всегда был старый башмак.

Когда Фил наконец переехал в «выпендрежный» дом Энн, его пожитки (помимо милого сердцу любимца – кота Тампи) были относительно невелики: пишущая машинка фирмы «Роял Электрик», преданный «Магнавокс», немыслимое количество пластинок и книг, полная коллекция журналов Astounding, Amazing, F&SF, Mad и комиксов Mandrake the Magician. В то время как Фил делился с девочками своей любовью к палп-литературе, он также следил, чтобы они читали хорошие книги. «Он, бывало, говорил: «Не читайте всякую бездарную ерунду», – вспоминает Джейн. – Он подшучивал над своими собственными книгами – говорил: «Вот эту я написал за неделю – какая бездарность». Девочки ежедневно получали уроки достойной музыки с помощью «Магнавокса»: Вагнер, Бах, Бетховен, Гендель, Гилберт и Салливан наполняли дом. Одной из его одержимостей были записи «Песен» Шуберта в исполнении Дитриха Фишер-Дискау (цитаты из этих песен часто встречаются в его романах шестидесятых годов).

Когда Фил въехал, при нем была еще одна коллекция: широкий ассортимент таблеток и лекарств, которые он хранил в большом стенном шкафу и сам прописывал девочкам от простуды. Сам Фил принимал ежедневно по две таблетки «Семоксидрина»[116] (он говорил Энн, что этот препарат был прописан ему несколько лет назад), как и таблетки хинидина[117] от частых приступов тахикардии (он предупреждал ее, что может «упасть замертво» от приема хинидина). Фил боялся микробов и ужасно волновался, когда заболевала какая-то из девочек. Джейн вспоминает: «Он говорил мне иногда, что взрослые редко чувствуют себя здоровыми. Он говорил, что в жизни есть другой путь: быть взрослым не так уж хорошо, нужно возвращаться в детство, поскольку только дети и живут нормальной жизнью».

В конце марта 1959 года Фил вместе с Энн поехали в Энсенаду в Мексике, нашли там судью, который и поженил их 1 апреля – в День дураков. На обратном пути Фил признался Энн – он боялся, что она разлюбит его, как только узнает о его грыже. Энн предложила лечение, но Филу не понравилась идея госпитализации. На границе Фил решил не декларировать галлон[118] текилы, который они купили за тридцать центов в переводе с местной валюты и спрятали под багажом. На протяжении двадцати миль, уже в США, они услышали преследующий звук сирены, и Фил побледнел, а пришел в себя, только когда копы обогнали их и скрылись из виду.

Их брак процветал. Фил был благодарен Энн, когда она не стала возражать против того, что он отпустил бороду. Он помогал с готовкой и уборкой и научился готовить замечательный мартини – каждый вечер по две порции для Энн, в то время как сам он пил вино (он любил «Буэна Виста Зинфандель»[119]). Они разводили уток, цесарок и курочек бенти[120]. Фил немного побаивался породистой беговой лошади[121] Энн и очень хотел завести себе домашнюю сову (названием последнего из задуманных, но не осуществленных романов Фила было The Owl in Daylight – «Сова в свете дня»). Причиной первой подлинной ссоры стало то, что Фил настойчиво продолжал заботиться о старом доме на Мариана-стрит. Энн же хотела, чтобы их дом был его первостепенной заботой. Тогда Фил продал старый дом. После этого он чувствовал себя виноватым, потому что не отдал Клео половины от вырученных средств.

Год спустя после их свадьбы как-то за ланчем он внезапно сказал Энн: «У меня была совершенно замечательная жена, которую я поменял на тебя». В скором времени Фил и Клео возобновили дружеские отношения. Как говорит Клео, «не стоит отбрасывать добрых друзей, а Фил и я были лучшими друзьями». Но двумя десятилетиями позже, судя по «Экзегезе», Фил продолжал сохранять свое чувство вины: «Я наказан за то, как вел себя с Клео».

Энн и Фил строили планы, как им сводить концы с концами, в то время как Филу не давали покоя его амбиции писателя-реалиста. Он все еще «баловался» научной фантастикой, переделав две посредственных повести пятидесятых годов в романы «Доктор Будущее» (1960) и «Молот Вулкана» (1960), которые вышли в серии «перевертышей» Ace Double. Ace было «ничтожнейшим из ничтожных палп-издательств Нью-Йорка», говорил он Энн. Однажды, когда ее гости за обедам спросили, о чем он пишет, Фил отказался отвечать, а позже оскорбил их так, что больше они не возвращались. Если требовался какой-то ярлык к его творчеству, то он предпочитал «автора фэнтези».

Но все, чего он хотел, – это попасть в «мейнстрим» и быть писателем-реалистом. И если молодая пара тратила бережно деньги за продажу дома Фила и его ежегодные доходы с продажи фантастики (примерно две тысячи долларов), плюс у Энн – двадцать тысяч долларов наследства Рубенстайна – на это они кое-как протянут, – как Фил посчитал, исходя из своего бюджета периода жизни в Беркли, – им этого хватит лет на двадцать. Энн вспоминает: «Ты понимаешь, – говорил Фил, – нужно лет двадцать, а то и тридцать, чтобы добиться известности в качестве прозаика». И он был готов к тому, чтобы потратить столь долгие годы на эти усилия! Я считала, что эта его установка была превосходной! В то время слова «бюджет» не было в моем лексиконе».

Энн не была такой уж бойкой расточительницей – ее потребности в «роскошной жизни» не превышали запросов ее соседей из округа Марин, – но ведь были же еще три дочки, дом, лошадь, курочки, черноголовая овца и, да, случайные траты на роскошь. Очарованная Филом, влюбленная в его талант, Энн была озабочена денежной проблемой. И это вселяло страх в Фила, поскольку он чертовски хорошо знал, каковы шансы заработать своим талантом большие деньги.