— Теперь об оплате, — девушка вопросительно посмотрела на графа. — Мне всё равно кто из вас будет платить. Это должно быть золото. Ещё можно немного серебра в качестве разменной монеты.

— Сколько ты хочешь? — снисходительно улыбнулся Бригахбург краем губ.

— Сначала я хотела бы услышать вашу цифру, — не смутилась Наташа. — Во сколько вы оцениваете своё спокойствие, господин граф? Я ведь вас правильно поняла?

— Ты должна учесть, что получишь кров, одежду, обувь, пищу и покровительство. Это нужно будет вычесть.

— Вижу в вас делового мужчину. Тогда оцените в денежном эквиваленте мою услугу в лечении вашего сына. Во сколько вы оцениваете жизнь вашего наследника?

Что он мог возразить против этого? Девчонка, на удивление, хорошо понимала, о чём говорила. Хитрая, бестия, и совсем неглупая. Её холодная деловая хватка не даст ей пропасть при достаточном жизненном опыте.

— Графиня, — обратился Герард к Юфрозине, — ваше слово. Сколько вы готовы платить за услуги… — запнулся он. Дьявол! Язык не поворачивался произнести имя иноземки, — подобного характера?

— Моя компаньонка получала шестнадцать шиллингов в год и находилась при мне неотступно.

— В год? — вырвалось у Наташи. Они, что, один раз в год выдают зарплату? А если она не доживёт до расчёта? — Не-ет, меня это не устраивает. — Она хорошо знала первое правило торга — не соглашаться сразу. Да и озвученная сумма ни о чём не сказала. Что здесь почём, девушка понятия не имела. Столкнувшись с жадностью и завистью монашки, могла предположить, что шестнадцать шиллингов — это мизерная сумма.

— Сколько ты хочешь? — Герард иронично поднял бровь. Он Бруно платил два шиллинга в день. Но это совсем другое дело. Каждый боевой выезд рыцаря мог оказаться последним. Хотя, прислуге из вольных крестьян он платил два шиллинга в год, и они были счастливы. Графиня либо чего-то недоговаривала, либо лгала. Граф с интересом присматривался к девчонке.

— Сто шиллингов в год с еженедельной оплатой, — не моргнула глазом Наташа. — Без стоимости платья. Его я пошью сама. — Мысленно добавила: «Из нормальной ткани». Взглянула на одежду Фроси. Ткань пепельного цвета по качеству отличалась от той, из которой было пошито грубое платье для прислуги. Кто бы сомневался! Где она будет искать ткань и как шить — это уже другой вопрос.

Мужчина сдержал улыбку. Он ещё не встречал ни одной женщины, столь ловко ведущей деловые переговоры. Она, пожалуй, его управляющих на рудниках легко сможет обставить. Кто же она такая?

Графиня заёрзала на стуле:

— Я столько платить не буду. За эти деньги я найму пять компаньонок.

— Вот и договорились, — вздохнула с облегчением Наташа. Она даже не предполагала, что всё окажется так просто. Теперь её оставят в покое. — Мне нужно идти к больному, — встала она.

— Мы ещё не закончили, — вскинул руку в останавливающем жесте его сиятельство. — Пока графиня будет искать компаньонку, я готов доплатить недостающую сумму. Сейчас.

— Да? — едва не споткнулась Наташа. Желание хозяина она понимала как никто другой. Если бы у неё самой нашлись деньги, она бы тоже откупилась от Юфрозины. И от него самого. Удача выскальзывала из рук. Девушка мстительно прищурилась: — Господин граф, не считаю необходимым благодарить вас. Раз вы готовы доплатить, то будьте любезны составить письменный договор об условиях оплаты с указанием суммы, сроков и всего прочего. Только получив его в руки, я приступлю к оказанию данной услуги.

Герард внимательно слушал её и чувствовал — что-то проходит мимо его сознания. Уловить, что именно, он не мог, как ни старался. Молчание затягивалось.

— Ты не поверишь мне на слово? — Вот оно!

Наташа окинула его задумчивым взглядом:

— Сожалею, но… нет. Всё, что касается денег, должно быть чётко оговорено во избежание спорных вопросов. И ещё: по поводу вознаграждения за лечение вашего сына. Мы ещё вернёмся к этому разговору.

Она боялась признаться себе, что совсем не уверена в удачном исцелении вице-графа. Поэтому, ей как можно быстрее нужно взглянуть на результат вчерашней операции, сменить повязку и, либо успокоиться, либо приготовиться к самому худшему. На душе скребли кошки.

— Раз на сегодня я свободна, позвольте покинуть вас, — Наташа с высоко поднятой головой — как истинная леди — направилась к выходу.

— Ты к Ирмгарду? Я с тобой, — не дал ей опомниться Бригахбург. — Будьте здесь, — кивнул он Дитриху, косясь на графиню.

* * *

Кива сидела у кровати больного и что-то шила. Она улыбнулась вошедшим, поспешно вскакивая и делая книксен.

Наташа, видя её улыбку, немного расслабилась.

Граф поспешил к ложу сына, всматриваясь в его лицо:

— Как он? Приходил в себя?

— Он всё время спит, хозяин. Я его боюсь трогать, — отложила шитьё женщина.

Девушка приблизилась к кровати и осторожно положила ладонь на горячий лоб вице-графа: не настолько горячий, чтобы сильно волноваться за состояние больного. Он даже не проснулся. Сердце Наташи билось с удвоенной силой. Её дальнейшая судьба зависела от того, в каком состоянии окажется рана. Подозвав кормилицу, девушка с её помощью разматывала повязки. Сняв куски подсохшей и растрескавшейся хлебной массы, она вздрогнула.

Кива, ахнув и всплеснув руками, размашисто крестилась.

Бригахбург, потеснив Киву и склонившись над плечом сына, не мигая, уставился на рану. Воцарилась мёртвая тишина. По непроницаемому застывшему лицу сиятельного понять что-либо было невозможно.

Воспалённый вчера до самых подмышек участок тела был влажным и выглядел здоровым. Отёк прошёл, прижжённая рана с ровными краями значительно уменьшилась в размерах. Наташа аккуратно кончиками пальцев надавила на нежную и блестящую кожицу струпа — сухо. Она не верила своим глазам. Древнее средство оказалось действительно сильным и необыкновенно простым.[6]

Девушка, ощупывая края раны, дивилась: вот тебе и хлеб с солью! Вчера об этом думать было некогда. Вроде всё просто и научно объяснимо, но эффект поражал воображение. Если это удивило её, то что говорить о людях, которые ни о какой химии понятия не имеют и приняли естественный процесс за чудо?