— Только чудо могло спасти его от аудита!

— И ведь никого не поймали за руку за все эти годы, — спокойно заметил Брунетти, — ни Волпато, ни даль Карло, ни других покупателей.

— Это вряд ли случится, пока недвижимость по такой цене доступна членам городского совета. — Вернувшись к первой странице, она добавила: — И полковникам Финансовой гвардии.

— Да, — согласился он, с тяжелым вздохом закрывая папку. — И полковникам. — Он засунул папку под мышку. — А номер их телефона?

Она усмехнулась:

— У Волпато нет телефона.

— Что? — не поверил Брунетти.

— Может, они слишком скупы, чтобы оплачивать телефонные счета, или пользуются мобильным, зарегистрированным на имя другого человека.

Да разве в наши дни есть люди, которые не пользуются телефоном? Брунетти и вообразить этого не мог. Особенно такие люди, как Волпато. Ведь им приходится постоянно контролировать процесс купли-продажи собственности, решать вопросы о предоставлении денежных ссуд, а для этого — поддерживать контакт с юристами, муниципальными служащими и нотариусами. Неужели при их богатстве им жалко денег на телефон?

Уже представив дальнейший ход расследования, Брунетти вспомнил о двоих убитых и обратился к синьорине Элеттре:

— Если получится, посмотрите, что можно найти о Джино Зеччино, ладно?

Она кивнула. Она уже знала имя.

— Мы еще не выяснили, кто эта девушка, — сказал он, и вдруг его поразила мысль, что они могут никогда об этом не узнать. — Сообщите мне, если вы разыщите хоть какие-нибудь сведения о ней.

— Непременно, синьор, — пообещала она.

У себя наверху Брунетти решил несколько расширить границы дезинформации, которая завтра утром должна была появиться в газетах, и следующие полтора часа провел у телефона, постоянно заглядывая в записную книжку и периодически названивая одному своему приятелю, чтобы тот дал ему номера телефонов людей, стоящих, так сказать, по обе стороны закона. С помощью лести, посулов, а иногда и прямых угроз он убедил многих людей публично заявить убийце, что после укуса своей жертвы он обречен на медленную и ужасную смерть. Вообще-то надежды нет, как нет и средств лечения. Правда, есть один-единственный шанс: если вовремя обработать место укуса экспериментальным раствором, полученным в иммунологической лаборатории Оспедале Сивиле, вирус можно нейтрализовать. Раствор передан врачами в отделение неотложной помощи этой больницы.

В ином случае смерти не избежать, и заголовок быстро окажется правдой — жертва и в самом деле «отомстит роковым укусом».

Комиссар понятия не имел, сработает ли его уловка, знал только, что живет в Венеции, городе слухов, где жители читают и верят, слушают и верят.

Он позвонил в больницу и уже хотел было поинтересоваться телефоном главного врача, но вдруг передумал и попросил соединить его с доктором Карраро из отделения неотложной помощи.

Карраро буркнул свое имя в трубку, будто недовольный, что его, врача, от которого зависит жизнь десятков пациентов, постоянно дергают к телефону из-за какой-нибудь ерунды.

— О, Dottore! — начал разговор Брунетти. — Как я рад снова беседовать с вами!

— Кто это? — грубо рявкнул собеседник.

— Комиссар Брунетти.

— Ах, да! Добрый день, комиссар.

Тон Карраро резко изменился.

— Dottore, похоже, мне потребуется ваша помощь.

Карраро словно воды в рот набрал.

— Мы должны решить, передавать ли результаты нашего расследования о случае преступной халатности в следственные органы. — Он слышал, как Карраро дышит в трубку на другом конце провода. — Я-то убежден, что в этом нет никакой необходимости. Всякое бывает. Этот человек все равно умер бы. Я считаю, что не следует создавать вам проблемы и впустую тратить время полицейских.

По-прежнему тишина.

— Вы слушаете, Dottore? — вкрадчиво спросил Брунетти.

— Да-да, конечно.

В голосе Карраро звучала теперь горячая симпатия к комиссару.

— Хорошо. Я знал, что вы будете счастливы услышать эти новости.

— Да, это так.

— И я подумал… — Брунетти старался говорить не вполне уверенно, будто эта мысль только что пришла ему в голову. — Не могу ли я попросить вас об услуге.

— Сделаю все, что от меня зависит, комиссар!

— Завтра или в ближайшие дни в отделение неотложной помощи может прийти мужчина со следами укуса, скорее всего, на руке. Вероятно, он скажет, что это собачий укус, либо он может заявить, что его куснула подружка.

Карраро хранил молчание.

— Вы слушаете, Dottore? — поинтересовался Брунетти, и в его голосе появились угрожающие нотки.

— Да.

— Так вот, когда появится этот человек, вы должны позвонить в квестуру, Dottore. Позвонить немедленно, вы меня понимаете? Немедленно, — повторил он и продиктовал Карраро номер. — Если вас не будет на месте, я надеюсь, вы оставите записку тому, кто будет вас замещать.

— А что мы должны делать с этим человеком, дожидаясь, пока вы приедете? — спросил Карраро уже своим обычным тоном.

— Да что угодно! Главное — задержать его, Dottore. Обманите, расскажите о каком-нибудь новом способе лечения ВИЧ-инфекции. Лишь бы выиграть время, чтобы мы успели добраться до больницы. Вы не должны выпускать его из отделения.

— А если мы не сможем остановить его? — не унимался Карраро.

Брунетти немного сомневался, что Карраро последует его советам, поэтому счел за благо солгать:

— Dottore, советую вам не забывать, что наши полномочия никто не отменял и расследование обстоятельств смерти Росси не будет закончено, пока я не отдам приказа. — В конце фразы он придал своему голосу побольше металла — для весомости. — Итак, надеюсь на вашу помощь.

И, обменявшись любезностями, они попрощались.

Теперь Брунетти оставалось ждать утреннего выпуска газет. Он нервничал: ожидание всегда подталкивало его к необдуманным поступкам. Ему было трудно противостоять желанию подразнить гусей. Он спустился вниз и направился в кабинет синьорины Элеттры.

Та читала книгу, подперев кулачками подбородок.

— Я не помешал?

Она подняла голову, улыбнулась и жестом дала понять абсурдность такой мысли.

— Синьорина, а у вас есть в собственности квартира?

Синьорина Элеттра давно привыкла к некоторым странностям комиссара, она не проявила любопытства и ответила «да», предоставив ему, если он посчитает нужным, объяснить свой вопрос. Однако он делать этого не стал.

Его следующее заявление могло бы сбить с толку кого угодно.

— Хотя, думаю, это не имеет значения, — сказал Брунетти.