Василиса посмотрела на свои трясущиеся руки. Ладони, которые не могли больше высечь ни одной искры. Гневный взгляд метнулся обратно к Белогору, старик глядел на неё бесцветными, потухшими глазами. Серый, старый, слабый, измученный бесконечной пыткой богини – он тоже теперь был лишь тенью великого чародея. Перед Василисой сидел немощный старик, обречённый провести вечность с гниющим трупом собственного сына. Сына, которого он так и не смог отпустить.

Гнев остыл, сменившись отвращением, но скоро и оно угасло. Василиса провела ладонями по лицу и откинула со лба влажные от пота волосы. Морена подстроила ей эту встречу – в этом чародейка не сомневалась. Но, похоже, сама того не зная, богиня оказала Василисе большую услугу.

Могучий чародей, огромный, страшный, похожий на неотвратимый ураган, Белогор мучил её в кошмарах, раз за разом пронзая серпом израненное сердце. Он был могущественным злом, неотвратимым роком, проклятием, что неизменно догоняло Василису, куда бы она ни бежала и где бы ни пыталась скрыться. Но теперь она видела перед собой всего лишь согбенного старика, уже давно наказанного. Он не был роком. Он даже не помнил её имени. Теперь Василиса знала, что, когда выйдет из этой избы, Белогор навсегда останется внутри и больше за ней не придёт.

Осознание пришло, и страх ушёл. Лёгкие расправились, собирая спёртый, пропитанный гнилью воздух, который теперь, казалось Василисе, не уступал аромату весенних трав. Потому что в этот миг она вдыхала свободу.

* * *

– Вот же! – Морена раздражённо фыркнула и бросила блюдо обратно на стол. – А ведь всё так хорошо начиналось… Вздумала меня переиграть?

– Ничего она не вздумала. Хватит игр, просто дай ей пройти, – оскалился Кирши.

Богиня перевела на него взгляд, и в её чёрных глазах заплясали недобрые огни, а губы вдруг растянулись в жуткой улыбке.

– Я убью её, – сказала она.

Кирши подался вперёд, но путы тут же прижали его обратно к спинке стула.

– Ты не можешь!

Морена села на краешек стола и принялась перебирать бусы на шее.

– Я – не могу. Но в моих владениях много тех, кому это под силу. А уж всё остальное зависит от девчонки. Если выживет…

– Если выживет, если справится, ты закончишь эти игры и приведёшь её сюда. А потом отпустишь нас домой, – выпалил Кирши, почти не раздумывая, в надежде, что любовь Морены к развлечениям, хитростям и сделкам возьмёт своё.

Уголок губ богини изогнулся, и Морена наклонилась к Кирши, их лица оказались в пяди друг от друга.

– Ты её так сильно любишь? Притворяешься равнодушным, а сам сходишь с ума, когда она смотрит на тебя? Когда прикасается к тебе? – Она провела пальцами по щеке Кирши, с интересом заглядывая ему в глаза. – Словно верный пёс следуешь за ней тенью, хотя принёс клятву верности другому. Как далеко ты готов зайти, чтобы сохранить ей жизнь?

– Я…

– Впрочем, не отвечай! Пока не время. – Тьма обвила голову Кирши и закрыла ему рот. Морена хихикнула: – Иначе будет неинтересно. Я принимаю твои условия. Если она победит одну из моих зверушек, я пропущу её в свой дворец. И даже пойду вам навстречу. Враг будет всего один. – Она продемонстрировала изящный палец.

Кирши облегчённо выдохнул. Уж с одним противником Василиса точно справится.

– Это, конечно, может подпортить мои планы, – продолжила рассуждать вслух Морена. – Но мне слишком нравится быть непредсказуемой. В конце концов, меня устроит любой исход. И, признаться честно, я ещё не решила, что из этого будет веселее.

Морена подмигнула Кирши и оскалилась.

– Интересно, – она постучала себя по подбородку, глядя в потолок, – как Василиса победит Тень?

У Кирши внутри что-то оборвалось. Он поднял на богиню полный ужаса и мольбы взгляд. Он пытался кричать, но тьма по-прежнему не позволяла ему открыть рот.

– Ах да! – Морена издевательски улыбнулась, с нескрываемым удовольствием наблюдая за бледным, искажённым мукой лицом Тёмного. – Тени, насколько мне известно, невозможно победить.

* * *

Василиса брела в тумане, упорно двигаясь к золотому древу, которое, казалось, совсем не приближалось. Ужасно хотелось есть и пить, о чём желудок продолжал неустанно напоминать, жалобно урча, но бурдюк с водой остался в пещере, так что приходилось терпеть. Чтобы отвлечься, Василиса гадала, что Морена подготовит ей на этот раз – в том, что происходящее дело рук богини, пропали последние сомнения.

Ответ не заставил себя долго ждать.

В тумане появилась тонкая, плохо различимая фигурка. Василиса остановилась и прищурилась, раздумывая, стоит ли подходить ближе. Прошлые встречи не причинили чародейке вреда, но Морену сложно было назвать предсказуемой. Василиса огляделась по сторонам, пытаясь угадать в плотном тумане ещё фигуры, но, похоже, эта была совсем одна.

Что ж, раз Морена управляет этим местом, даже если Василиса свернёт, пытаясь избежать встречи, богине не составит труда вернуть её обратно.

– Давай уже покончим с этим, – пробурчала Василиса и уверенным шагом двинулась к мутной фигуре.

Это была женщина. Худая, словно скелет, серая, она почти сливалась с туманом и казалась неплотной, зыбкой, будто тень. Длинные спутанные волосы качались в такт ещё шагам, босые ноги шаркали по земле, выглядывая из-под ночной сорочки, на шее болталась оборванная петля. Василиса охнула и попятилась.

«Мор!» – узнала она, и по телу пробежали мурашки. Жуткие тени погибших людей, что своими касаниями оставили на её коже сеть уродливых шрамов. Воспоминания о жуткой боли спицей вонзились в позвоночник, заставляя содрогнуться.

«Но откуда здесь взяться мор?» – Ответ на этот вопрос уже возник на краешке сознания, но Василиса не успела поймать его – до её слуха долетел тихий шелест голоса женщины.

– Потеряла… я должна найти… бросила меня… вернись…

Женщина медленно приближалась, покачиваясь, глядя перед собой пустыми глазами. Черты её лица были смазанными, почти исчезнувшими, будто у старой, стёсанной временем статуи, но Василиса всё равно сумела её узнать.

– М…мама? – выдохнула она, надеясь, что обозналась.

Женщина не обратила на неё никакого внимания, продолжая бормотать. Верёвка от петли медленно качалась. Вправо… влево… вправо… влево…

– Найти… или умереть… вернись… украли… её украли…

Василиса стояла как вкопанная, наблюдая, как мать приближается к ней, как останавливается, наконец, поравнявшись, медленно поворачивает голову и так же неспешно поворачивается уже всем телом. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. А потом глаза матери округлились, рот, губы которого стёрлись, оставив лишь уродливую неровную щель, приоткрылся.

– Мам? – прошептала Василиса.

– Тело… живое тело, – прошелестела мать, заворожённо глядя на дочь. – Мне нужно… тогда я вернусь… тогда я найду… мою девочку.