— Но у меня еще сто шестьдесят гривен осталось.

— Отдай их нам. Зачем тянуть? — детишки весело мне заулыбались.

Я полез в карман, чтобы отдать им деньги, и моя рука упала на стол.

Я проснулся от этого. И стал ошарашено щуриться по сторонам, соображая, где нахожусь. Передо мной, как из тумана, выплывали пустые столы и лавки — я был все в том же кабаке. Боже, я уснул прямо перед ней! Но, что самое удивительное, никакой женщины в красном платье нигде не было. Кругом вообще ни души не было. Может, она мне приснилась — как и этот дурацкий сон про костюм? Я взглянул на стол, и у меня сжалось сердце. На столе не было блокнота! Я посмотрел под стол, под лавку — там тоже его не оказалось. Она его украла?!

— Официант! — я практически протрезвел, в голове был неприятный бодун, а горло першило. Сколько я спал? Минуты три, не больше. — Официант!

— Что вы кричите? Я сейчас подойду.

— Официант! — его «сейчас» меня не устраивало.

Наконец, официант подошел ко мне (джинсы и рубашка в клеточку мало роднили парня с моим классическим представлением о том, как должен выглядеть настоящий официант).

— Что вы хотели?

— У меня на столе лежал желтый блокнот. Вы его не видели?

— Нет, не видел.

— Но вы видели то, что он у меня был?

— Да, вы, кажется, что-то читали.

— Я не «что-то» читал, а именно желтый блокнот. Вы его видели у меня?

— Да, кажется, видел. Он у вас пропал?

— А вы как думаете?! — Парень начинал выводить меня из себя. — Женщина давно ушла отсюда?

— Какая женщина?

— Женщина в красном платье! Или вы тут еще каких-то женщин видите?

— Никакой женщины я здесь сегодня не видел. Особенно в красном платье. С четырех утра вы здесь один были, — официант сделал полшага назад, видимо, почувствовав, что наш диалог мне не нравится.

— У нас с вами тут чудная картина получается. Значит, блокнот был. А вот в заведении, кроме меня, никого не было. Но блокнот все равно исчез. Я ничего не упустил?

Парень туповато смотрел в мою сторону.

— Может, еще пива?

— Какого, на хрен, пива?! Где мой блокнот?!

Официант по-прежнему продолжал туповато смотреть в мою сторону. Мгновенно взбеленившись, я так же мгновенно и остыл, поняв, что ничего путного от него не добьюсь.

Я вздохнул:

— Несите пиво.

Официант с таким же вздохом пошел выполнять заказ.

Я его окликнул:

— Не подскажете время?

— Начало девятого.

А ни хрена себе я поспал «минутки три»!

— Спасибо.

Не удивительно, что я успел уже протрезветь. Так, а блокнот, пожалуй, сперли. Хотя я успел прочесть почти все, только со стихами не успел разобраться. Я стал анализировать приснившийся сон. Белый костюм, 5000 гривен, 200 долларов, сдача 160 вместо 200. Что все это значит? И дети. Я напрягся. Во сне было четверо детей: две девочки и два мальчика. Именно столько необходимо убить детей, чтобы оживить гулу. По крайней мере, так было записано в блокноте. Дети пели песенку про сорок дней. Через девять и сорок дней проводят поминки по покойникам. Так. Что еще? Они меня звали к себе и просили отдать 160 гривен сразу. Что это может быть?

— Наше время заканчивается, — официант поставил на стол пол-литровый бокал пива. — Мы в девять закрываемся.

Точно! Время заканчивается. Мое время заканчивается! Сорок — это символ смерти, знак моей смерти. Из 5000 вычесть 1800, должно получится 200. Но мне дали только 160, 160 разделить на 40, получается 4. До моей смерти остается почему-то четыре дня, хотя до двадцать третьего еще целых шесть дней. Да, но без сегодняшнего дня — 6. А если 200 разделить на 40, то получается как раз пять. Значит, у меня один день хотят забрать. Дети же и вовсе предлагали отдать все деньги, то есть отнять все дни жизни сразу и не затягивать время.

Я залпом выпил полбокала и подозвал официанта.

— Сколько с меня?

Он удалился и вернулся со счетом. На желтой бумажке было выведено «63 грн.». Отлично. Отсчет пошел, 40+23=63. Я расплатился и направился к выходу.

Помимо чтения блокнота ничего путного за ночь я не сделал. Напротив, умудрился еще и сам блокнот просрать. Никакого плана действий у меня также до сих пор не было.

Я брел по узким улочкам старого города. Было сыро и чертовски холодно, редкие прохожие озирались на меня, как на полоумного. По такой холодине ходить в одном костюме, без плаща или куртки выглядело несколько странно. Все, что я надумал на этот момент, — найти первый попавшийся магазин «Оптика» и купить контактные линзы. Ходить, как в тумане, мне уже решительно надоело. Неприятностей на мою задницу без того хватало, чтобы еще присовокуплять к ним проблему перехода улиц и большую вероятность попасть под машину.

Вообще-то говоря, найти в Столице магазин по продаже контактных линз и очков не намного труднее, чем, скажем, киоск «Союзпечати», — и те и другие встречаются буквально повсеместно, вне зависимости от престижности района. Но, как назло, не в этот раз. Я щурился на каждую попадавшуюся мне витрину и вывеску магазина, но все было не то: «Канцтовары», «Куртки», «Телефоны», «Фотоуслуги» — что угодно, но только не то, что мне было нужно. Наконец, я стал спрашивать прохожих, где находится ближайший магазин оптики. Но и среди прохожих мне, как назло, попадались одни бараны, которые ничего не знали. Больше всего меня бесила манера некоторых персонажей остановиться, напустить на лоб морщины, делая при этом вид усиленного «думания», а затем выпалить: «Нет, не знаю».

В конце концов я решил сесть на метро и поехать на площадь Льва Толстого, где я точно знал расположение нужного мне магазина. Но и тут меня ждала неудача — теперь я уже не мог найти метро! Заблудиться, пусть и без контактных линз, но в городе, в котором я прожил почти десять лет, — это надо было умудриться! Я стал петлять по внутренним дворикам, многочисленным аркам и в результате попал в совершенно не знакомый мне сквер.

Впереди я разглядел темный силуэт женщины, выгуливающей собак. Еще из курса социальной психологии я помнил, что наибольшее доверие у женщин вызывает мужчина, гуляющий с собакой, — это его характеризует как человека с домом (не на вокзале же он живет с собакой?), независимого и семьянина. В чем именно проявляется «независимость» и почему именно «семьянин» (неужели холостяк не может выгуливать собаку?), я уже не помнил, но именно сейчас у меня в голове всплыл весь этот бред. Похоже, женщина с собаками вызывает у мужчин не меньшее доверие.

— Извините, пожалуйста! — я ускорил шаг и подошел к прохожей.

В лицо мне ударил противный запах псины и немытого человеческого тела. А подойдя к женщине вплотную, я увидел перед собой натуральную бомжиху с распухшим от постоянной пьянки красным лицом и копной слипшихся волос. Поверх непонятной одежды она была обмотана одеялом.