Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоило мне приехать сюда, и снова пора уезжать. В пятницу мы едем в Италию, в тот же самый кемпинг, что и в прошлый раз, на то же самое озеро. Я бы с большим удовольствием осталась здесь и наслаждалась бы каникулами, проводя их у себя дома. Ведь здесь другие правила, не то что на Зеннингерштрасе.
Воскресенье, 10 сентября 2000
В голове не укладывается, но поездка в Италию уже позади. Первая неделя была супер. Я напилась только один раз, курила с Линусом всего дважды марихуану и один-единственный раз гашиш.
Мои товарищи по несчастью этим летом ослабили контроль над своими сексуальными потребностями. Франка вовсю крутила с Фло и Давидом, Валерия с Эмилио и... После того как Линус дважды попытался меня поцеловать, я сказала, что такие развлечения мне ни к чему. Эти времена прошли. В четырнадцать-пятнадцать лет я этим занималась, но теперь считаю необходимым сразу же объяснить парню, что к чему.
Вторая неделя началась с дождей, продолжилась дождями и кончилась тем, что трое малявок из Кройтцвега от сплошной злости и скуки вломи- лись в вагончик наших нижнесаксонских соседей и устроили там дебош, вследствие чего местный бургомистр запретил нам приезжать в этот кемпинг. Итак, оставшееся время мы сидели внизу, в баре, и смотрели, как потоки постепенно поглощают наши палатки. Ладно, это слегка преувеличено, но дорожки все равно оказались в воде, исчезла возможность подходить к палаткам с сухими ногами. Парни и мы с Валерией в один прекрасный момент решили просто-напросто игнорировать дождь. Мы гоняли по грязи футбольный мяч. Я только что до отказа забила стиральную машину. Как я рада, что снова дома!
Пятница, 15 сентября 2000
Господи! Техникум выводит меня из себя еще больше, чем я могла себе представить! Учителя жутко скучные, сплошь любители ездить на велосипеде, одноклассники — тупые козлы и недонос-ки. Девочка рядом со мной — единственная, у кого есть хоть капля творческой мысли: поет в какой- то группе. Остальные мечтают стать банковским служащим, помощником адвоката или преподавателем по экономике производства. Они просто узколобые, и их единственное желание — иметь надежную профессию.
А я? Мне скучно до смерти! На меня, как всегда, орут, если я рисую, вместо того чтобы слушать идиотские объяснения математички. Англичанин один раз уже выставил меня за дверь, когда на его вопрос, зачем я сюда пришла, я дала честный ответ. Я сказала: «Я здесь потому, что меня заставили. А вы думали, я добровольно явилась к вам на занятия?» За дверью я поразмышляла, имеет ли смысл восставать, и теперь точнознаю: бессмысленно все, что я делаю в этом техникуме! Неважно, учусь я или нет, высказываю свое мнение или нет, устраиваю дебош или тихонько сижу на месте, — это все равно ни к чему не приведет.
К моему ужасу, я еще должна и проходить практику в банке. От одной только мысли об этом у меня в желудке все переворачивается. Я подхожу для банковской деятельности приблизительно так же, как мое нижнее белье для Гельмута Коля.
Но случаю было угодно, чтобы и здесь со мной происходили замечательные вещи. В среду на меня был совершен наезд!
325
Я без всяких мыслей тащилась через улицу перед нашим домом — хотела только быстренько взять перец у парней напротив, — тут вдруг что-то завизжало, а потом буме — и я лежу! Надо мной вечернее небо, около меня синий «мерседес», с другой стороны — сломанная перечница, подо мной жесткий асфальт. В шоке я уставилась на мерседесовскую звездочку, услышала, как открывается дверь. И вот он передо мной — мужчина моей мечты! Высокий, светловолосый, широкоплечий... А улыбка!.. Я не издала ни звука, только глазела на него и пыталась дать ему понять, что жива и здорова. Никаких повреждений, кроме кровоподтека на правом бедре, ну, еще небольшой шок. А вот внутри все стучит и кричит. Да еще бьетсяпо-дикому мое сердце, холодность в котором я храню со времен Симона. Я и поверить не могла, что уже в этом году мое сердце даст о себе знать.
Его зовут Фабио, ему двадцать три года, он студент юридического факультета (фи!). В моих самых смелых мечтах мне никогда не приходила в голову идея влюбиться в будущего юриста, тем более с тех пор, как я хожу в этот техникум. Он отвел меня домой, и мы битых два часа разговаривали обо всем на свете. У него есть что-то, чего нет больше ни у кого. Мне бы так хотелось подобрать этому «что-то» достойное название — но для этого я слишком мало его знаю.
А самое замечательное во всей этой истории — он мне позвонит! Завтра!
Воскресенье, 17 сентября 2000
386
С тех пор как я живу здесь, у меня новая воспитательница — Керстин. Пока еще она ни разу не пришла вовремя, а когда она все-таки появляется, сразу же чувствуешь, что ее совсем не тянет торчать здесь, разговаривать с нами, выслушивать наши бредни. Мне она не нравится, поэтому я ей ничего не рассказываю. Раз в неделю она нам готовит, но делает это безо всякого желания, и поэтому еда ее мне тоже не нравится. Мне вообщетрудно здесь есть. На кухне я есть не могу, потому что мне противно. Как только я вхожу, в нос тут же ударяет тот самый запах плесени, и на меня наваливаются воспоминания. В комнате я тоже не могу нормально поесть, потому что одна. Мне придется долго привыкать есть в одиночку — после стольких лет постоянного контроля! Поэтому я ем только йогурт с мандаринами, а так долго не продержишься, и по вечерам у меня часто бывают эти приступы обжорства. Набиваю и набиваю себе желудок! А я-то думала, что все кончилось!
До сих пор никто ничего не заметил, но совершенно очевидно, что долго этот рецидив сохранять в тайне я не смогу. От парней, от Керстин и тем более от Рафаэля.
Вчера мы с Фабио встречались, и наконец все решено: в пятницу я поеду к нему, у него есть квартира в Мюнхене.
Воскресенье, 24 сентября 2000
Все выходные я провела у Фабио. Это было так здорово! Он заставил меня почувствовать себя счастливой.
327
Когда я пришла, он уже накрыл стол и расставил свечи. Было филе судака с картошкой — ничего более вкусного я уже давно не пробовала.
От вина у меня заболела голова, так он отнес меня наверх и положил в свою постель. Я не знала, что говорить, я не знала, что делать, я больше ничего не знала, но чувствовала себя укрытой и защищенной. Он просто сидел рядом со мной у кровати и гладил меня по лицу. Мы смотрели друг на друга и молчали, не делали ничего, только смотрели. Я старалась запомнить черты его лица, чтобы заархивировать его как самого прекрасного мужчину на свете. Мне пришло в голову, что архив-то мой совершенно пуст: Юлиуса я давно стерла, Симона обнаружила в соседнем файле, который все равно иыО будет уничтожен очередным вирусом. Я буквально впитывала в себя образ Фабио. Это так здорово, когда тобой не пользуются! Как это прекрасно — уснуть у него на руках. Я не хотела секса, мне нужно было только, чтобы он был рядом. Он это понял и просто ласкал мое ухо.