Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это слова Рафаэля. Я улыбалась, Карлотта улыбалась, а господин Тимель ухмыльнулся: «Это же здорово, София, ты добилась колоссальных успехов! Какие у тебя планы, чего бы ты хотела в будущей?» Я тут же перестала улыбаться, приподняла брови и завела: «Ну, в общем... я бы хотела в художественный техникум...»
Я не договорила, потому что меня перебили Рафаэль и Карлотта: «Ее цель — окончить среднюю школу экономики, она уже подала документы. Еще одна цель — наладить контакт с родителями и по мере возможности даже восстановить отношения. В данный момент контакта нет. Но, кстати, разговор с родителями состоится в этом месяце».
Больше всего мне хотелось вскочить, наорать на Рафаэля, я выложила бы Тимелю всю правду про здешнюю секту. Но он бы мне не поверил, потому что Рафаэль своей трепотней сумеет убедить его в обратном.
Итак, я все еще в этой тюрьме, в которой мне всё разрешают и дают всё, что я захочу, но только с одним минусом: меня превращают в машину. Стоит только нажать на кнопку, и из машины льется доклад о ее внутреннем состоянии на данный момент. Машина моментально исполняет все отданные ей приказы. Эта машина не может действовать самостоятельно, ее мысли и чувства находятся под постоянным контролем, ей внушают неуверенность во всех ее решениях и топчут ее мечты о свободной, самостоятельной жизни.
Вернемся к чашке с ручкой: теперь уже я и сама сомневаюсь в своей «эмоциональной
стабильности» — ведь я чавкаю и «хватаюсь за чашку двумя руками, как будто это ведро».
Во время совместного ужина девчонки, Луис и Карлотта около двух часов дискутировали о том, можно ли курить в гостиной. Я не вмешивалась, потому что мне до лампочки. И тут вдруг — выжидательный, железный и холодный взгляд Карлот- ты, от которого никому не ускользнуть. Стоит посмотреть в сторону, и она тут же цепляется: «Смотри на меня, если я с тобой разговариваю!»; если отвернуть глаза, она тут же рычит: «Не отводи глаза так демонстративно!» Этот взгляд жег мне колено а еще и циничные слова: «А кто опять остается в стороне? Да это же наша фройляйн Ламбек! Ты считаешь ненужным принимать участие в разговоре?» Прекрасно зная, что мне нисколько не помогут ни закатывание глаз, ни стоны, ,ни громкое: «Карлотта, я не курю!», я закатила глаза, тихонько застонала и сказала чуть-чуть укоризненно: «Карлотта! Я не курю!» Я даже забыла, что она орала. Помню только, что потом Луис обратился ко мне и отправил в свою комнату. «У тебя, похоже, не все дома, исчезни в своей комнате, да побыстрей! Когда придешь в себя, можешь спуститься к нам!»
Короткое примечание: мне семнадцать с половиной лет, а меня все еще можно отправить в свою комнату! К тому же безо всякой на то причины!
Вторник, 25 июля 2000
Сегодня у меня был разговор с родителями! Чтобы снова не вывести Карлотту из себя, я даже положила мятно-зеленые салфетки. Когда в дверь позвонили, мне захотелось сбежать, так я разволновалась. У входа стояли мой отец и... нет, я даже глазам своим не поверила! Он и на самом деле притащил с собой Гизелу! Он приветствовал меня формальным «Здравствуй, дочка!», а эта экологическая бабища бросилась мне на шею и завопила прямо в ухо: «Привет, радость моя, ты так хорошо выглядишь, здорово, что мы встретились! Ах я так 3X9 рада!»
Пришлось сделать хорошую мину при плохой игре, потому что дураку ясно: Гизела терпеть меня не может.
Моя мама пришла на пятнадцать минут позже. Я помнила ее толстой, расплывшейся, больной старой бабой. Я бы не поверила, если бы не увидела своими глазами! Передо мной стояла стройная, очень красивая женщина в расцвете лет. На ней было длинное красное летнее платье и большая красная шляпа. Черные волосы заплетены в длинную косу. В ту же секунду, как только я ее увидела, мне стало понятно, что она не пьет. Когда она поздоровалась тихим, глубоким голосом, она показалась мне такой чужой, как будто раньше я ее никогда и не видела.
Рафаэль обвинял моих родителей во всех ошибках и объяснял, что же привело к алиментарным нарушениям и в конечном результате к разрыву отношений; отец переложил всю вину на мать, которая начала плакать. Тут и я зарыдала. Слезы просто душили меня, и Карлотта увела меня в гостиную, чтобы успокоить. Каждый раз, когда я бросала взгляд через окно на террасу, аде сидели Гизела, Рафаэль и мои родители, на лице Гизелы можно было прочесть нечто типа «Будь осторожна, иначе я тебя задушу». Карлотта это тоже заметила.
В конце двухчасовой встречи мы с мамой мир- 0&U но поговорили. Она действительно уже несколько месяцев не пьет, для меня это настоящее счастье. Но прошлое оставляет раны, которые может залечить только время. Я должна попытаться простить. Сегодня или завтра у меня не получится, поэтому мы отведем много времени на то, чтобы познакомиться снова. В конце концов и отец всё признал. У меня чуть сердце be остановилось, потому что Рафаэль перед всеми собравшимися сказал: «Вы можете радоваться, что ваша дочь на вас не заявила!» Отец наверняка подумал про детское порно, а Рафаэль имел в виду сексуальные надругательства, я же молила только об одном: больше ни слова! Он замолчал, потому что когда-то пообещал мне никому ничего не говорить.
А Гизела? Когда Карлотта заговорила про ее злые взгляды, она созналась. Рассказала, что сама иного лет страдала от алиментарных нарушений и мои кривляния с едой чуть не довели ее до ручки. Даже вспомнила, что намеренно дарила мне маленькие вещи и кучу шоколада. Итак, мы с Гизелой никогда не подружимся! Людям с алиментарными нарушениями друг друга не понять!
После беседы Карлотта и Рафаэль начали утверждать, что мои родители вели себя как подлые шантажисты, мать изображала страдалицу и лила крокодиловы слезы, а отец продемонстрировал безответственность и легкомыслие. Поэтому на следующей неделе у меня два индивидуальных сеанса терапии! (Я не хочу!)
Среда 23 августа 2000
Хотя совершеннолетней я стану только в октябре, Рафаэль с Карлоттой разрешили мне переехать в одну из квартир в К. Восемнадцатого мы с Ванессой собрали свои манатки, а в Святую субботу, 19 августа, переехали. Ванесса к Бибиане и Давиду, а я к Эмилио и Фло.
У меня мечта, а не комната — большая, в четыре окна... Я уже сейчас чувствую, что это мой дом. (Не понимаю, почему это меня так удивляет.
это ведь и есть мой дом!) Комната парней наверху, а кухня прямо рядом со мной. Первое, что я сделала сразу же после переезда, я вычистила один из трех ящиков в холодильнике. Но до сих пор он мне практически не понадобился: я не поставила туда ничего, кроме йогурта. Выхожу из комнаты разве что в душ или туалет. Кухни стараюсь избегать, потому что там слишком противно.
Представить не могу, сколько же времени они ничего не убирали! Недели? Месяцы? Фло даже поздоровался соответственно: «Наконец-то в до- www ме снова появится женщина! Здесь уже давно пора сделать уборку!» Мне кажется, я достаточно четко дала ему понять, что не чувствую себя ответственной за дерьмо тех людей, которые жили здесь последние пять лет, поэтому уберу только свою комнату и постараюсь по мере возможности не появляться во всех остальных помещениях квартиры.