Мину Елена получила от Осиповой, которая была связана с отрядом «Дима» ГРУ Генерального штаба Красной Армии. После взрыва некоторые поспешили донести в Москву, что именно их агентура провела столь удачную операцию. Начальник особого отдела партизанских отрядов Витебской области С. Юрин доложил, что это его люди отправили на тот свет Кубе. Когда выяснилось, что это не так, Юрина вызвали в Москву и дали шесть лет лагерей «за очковтирательство».

Еще в середине февраля 1942 года, задолго до обмена «любезностями» между Абакумовым и белорусским партийцем, Берия записал в дневнике:

«Пономаренко остался без дела, теперь уговаривает Кобу, чтобы руководить партизанами. И мне говорит: «Вы, товарищ Берия, на партийный актив должны опираться»

Я ему говорю, я на верных людей опираюсь. Если он там, у немцев сидит, а остался партийным активом, мои люди на него опираются. Если у тебя, товарищ Пономаренко человек в Москве или Куйбышеве сидит, как я на него под Минском опираться буду. Сопит, обижается.

…Сдали Белоруссию… а теперь яйца чешут. Я выбрасываю на фронт крепкую боевую группу, во главе проверенный человек с опытом. На месте они обрастают. Медведев за 4 месяца оброс в 7 раз. А у них не отряды, а партийные собрания. Слушали, постановили. Ты мне людей здесь дай, кто готов куда идти. Я их подготовлю, потом пошлю. А тебе заслуга нужна! Товарищ Сталин, мы сделали.

Сказал своим, вежливо посылайте [в лес]. Не понимают, посылайте невежливо. Нам базар не нужен, нам нужен результат».

И результат был. И в Белоруссии, и на «дальних берегах», где работали люди Л. Берия.

В годы войны отечественная внешняя разведка занималась добычей информации по широкому кругу вопросов, начиная от выявления попыток Германии и США зондажа возможности переговоров о сепаратном мире (первые попытки были предприняты осенью 1941 года, а летом 1942 года ведомство Лаврентия Берии доложило о них Иосифу Сталину), и заканчивая добычей информации по новейшим технологиям в сфере радиоэлектроники, авиастроения и т. п.

Подробно о ходе сепаратных переговоров между Германией и Западом, а также о том, что сообщали люди Лаврентия Берии об этом процессе Иосифу Сталину, рассказал в своей книге «Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья» историк Клим Дегтярев. Автор книги, с одной стороны, опроверг множество мифов, связанных с фильмом Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» (для многих он – документальное свидетельство специфики работы отечественной внешней разведки в годы войны), а с другой – показал, как все было на самом деле.

Первым попытался очертить истинный размах и особое любопытство ко всем новейшим технологиям и разработкам отечественной научно-технической разведки историк Сергей Чертопруд. В своей монографии «НКВД-НКГБ в годы Великой Отечественной войны» он доказал, что подвиги советских разведчиков в США можно приравнять к боевым делам чекистов. И те, и другие сделали все от них зависящее для победы. И снова за чередой опасных, но так необходимых стране дел, возникает фигура наркома внутренних дел Лаврентия Берии.

Научные и инновационные, говоря современным языком, центры Соединенных Штатов Америки были одним из основных источников получения новых технологий и образцов оборудования. В одном из докладов Комитета палаты представителей Сената США по антиамериканской деятельности, опубликованном в 1951 году, говорилось:

«Сталин имел относительно промышленности США настолько же полную и подробную информацию, как и сведения, которыми располагало правительство самих Соединенных Штатов».

Но успехи были и по другую сторону Атлантики – в Англии.

Генерал-лейтенант КГБ Вадим Кирпиченко:

«Во время войны мы получали такую информацию (научно-технического и военно-технического характера. – Авт.) по каналам разведки из США, Англии, внимательно следили за развитием немецкой техники. Сплавы для танковой брони, авиации, артиллерия и боеприпасы к ней, самолетостроение, радиолокация – все это очень нас интересовало, и вклад нашего научно-технического отдела, соответствующих подразделений военной разведки, конечно же, огромен».

Тому, что в годы Великой Отечественной войны Москва была в курсе американских и британских технических секретов, в немалой степени способствовало отношение многих граждан этих стран к СССР как к силе, способной уничтожить Третий рейх. Это побудило тысячи иностранцев, и не только левых взглядов, передавать советским гражданам оборонную информацию, чтобы как-то помочь союзнику. Если в предвоенный период большинством источников советской научно-технической разведки были рабочие, то с конца 30-х годов в списке агентов Кремля все чаще мелькали представители научной, административной и политической элиты – выпускники престижных высших учебных заведений.

Оценить число задействованных в операциях по добыче научно-технических секретов сотрудников советских спецслужб сложно. Штаты «легальных» посольских резидентур Лубянки и ГРУ примерно по 12 человек. Однако десятки офицеров разведки работали в составе Правительственной закупочной комиссии СССР в США, «Амторга», ТАСС и других официальных учреждений. В частности, число сотрудников Правительственной закупочной комиссии и «Амторга» только в Вашингтоне и Нью-Йорке составляло около пяти тысяч человек. А сбором различной политической, военной, экономической и научно-технической информации должны были заниматься все советские специалисты, работавшие в годы войны в США, независимо от того, являются они сотрудниками разведки или нет.

Только по данным НКВД, за период с июня 1941 по ноябрь 1944 работники 1-го (разведывательного) Управления НКВД-НКГБ проделали значительную работу: «…по организации разведывательной сети за границей… За это время выведено на нелегальную работу 566, завербовано 1240 агентов-осведомителей… Добыто агентурным путем 41718 различных разведывательных материалов, в том числе большое количество документальных. Из полученных по линии научно-технической разведки 1167 проектов реализовано отечественной промышленностью 616».

Тысячи незнакомых между собой людей бескорыстно работали на Победу, как единый, хорошо настроенный механизм.

Они еще скажут свое слово в реализации главного проекта Л. П. Берия – Атомного. И нам пора переходить к этой необычайно интересной теме. Хотя еще на двух эпизодах Великой Отечественной войны хотелось бы задержаться.

Дело в том, что официальная историография старательно обходит острые углы двух сражений, стараясь не упоминать главных действующих лиц – Никиту Хрущева, фактически повинного в поражении РККА под Харьковом летом 1942-го. И Лаврентия Берия, обеспечившего летом того же 1942 года сначала надежную оборону, а потом и освобождение стратегически важного Кавказа, являвшегося, по мнению многих военных экспертов (включая У. Черчилля), ключом к Победе над гитлеровской Германией.

Успех контрнаступательной операции под Москвой зимой 1941/42 годов вселил в маршалов и генералов, офицеров и рядовых бойцов РККА веру в собственные силы и неминуемую Победу. Принимая в заснеженной Москве исторический парад 7 ноября 1941 года, Сталин с трибуны Мавзолея произнес: «Еще несколько месяцев, еще полгода, может, годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».