– Хорошо, – обращаясь к Джинни, согласился Эсром. – Я вам помогу. Здесь я почти закончил.

– Вот и чудесно! Нэт, берегите себя, звоните, если понадобится моя поддержка. Помните – я здесь для того, чтобы подставить плечо в случае чего. – Она перевела томный взгляд на Эсрома и добавила: – Если больше некому будет помочь.

– Спасибо, – покраснела Нэт.

Джинни помахала пальчиками сначала Нэт, потом Эсрому и укатила. Молодой человек тотчас же взобрался на лестницу и продолжил заниматься желобом. Несколькими движениями он выгреб мусор с последнего неочищенного участка, действуя с той природной невозмутимостью, с какой мужчины делают тяжелую либо неприятную работу. Лицо его оставалось непроницаемым, а движения – взвешенными и спокойными. Он не казался рассерженным, но, когда спустился вниз и начал собирать коричневатые комья в большой бумажный пакет, не заговорил с ней. Она наклонилась, чтобы помочь. Руки у нее были чистыми и розовыми, с белоснежными кончиками ноготков.

– Не надо. Сам справлюсь, – отказался от ее неуклюжей помощи Эсром.

Она отступила и безучастно глядела на улицу, пока он не закончил. Сердце громко стучало… Жены военных заботятся друг о друге…

– Могу я предложить чего-нибудь выпить перед уходом? – спросила она. – Может, поесть?

– Нет, спасибо.

Эсром скомкал верх бумажного пакета и одним легким хлопком выпустил лишний воздух. Затем, не говоря ни слова, подошел к пикапу, закинул пакет в кузов и полез в кабину.

Нэт с глупым видом поспешила следом:

– Ну, может, зайдете хотя бы руки помыть? Я заверну что-нибудь перекусить.

Его отказ после едких замечаний Джинни был почти невыносим.

– Нет, спасибо. Нет смысла мыть руки, – наотрез отказался Эсром, но нашел в себе силы взглянуть ей в глаза. – До свидания, мэм.

Это «мэм» прозвучало как оскорбление. Нэт даже обиделась, хотя понимала, что повела себя бесцеремонно. Она отдала его в рабство соседке, как будто имеет право распоряжаться им, и еще делает вид, что ничего особенного не произошло: он ей не друг, а всего лишь иногда помогает по дому.

Старый, пыльный, местами проржавевший пикап загромыхал по улице. Нэт стояла и некоторое время рассматривала свой двор, словно надеялась, что это сон и все изменится само собой. Ребеночек в животе толкнул ножкой, точно лягушонок, спрыгнувший с камня. Вздохнув, она потерла лоб и пошла в дом.

Джинни

В глубине души Джинни была благодарна Нэт Кольер, что она не явилась на званый ужин к Фрэнксам. Ей совсем не улыбалось наблюдать, как миссис Кольер светится от счастья, демонстрируя присутствующим округлившийся живот. Это было бы невыносимо – слушать радостное цоканье окружающих и сладкое щебетание Нэт: «Я очень счастлива, да… Сейчас, когда Пола рядом нет, это сложно, но мы справимся».

– Я знаю, что вы не работаете в службе размещения, – сказала Джинни молодому ковбою, когда он прилежно сыграл свою роль в фарсе и вся извлеченная из водостока прелая листва валялась на заднем дворике. – У вас нет бейджа, вы приехали не на служебном грузовике, а еще не дали мне формуляр на подпись.

– А что, без официальной бумажки никак нельзя прочистить желоба?

– Находчиво… Это армия, парниша. Здесь на все нужна своя бумажка.

Джинни стояла у приставной лестницы со стаканом коктейля «Лонг-Айленд айс ти», и это был уже не первый коктейль.

– Будь осторожнее, мальчик. Я сотни раз видела соломенных вдовушек вроде Нэт Кольер. Очень милая, беспомощная… – Она поспешно отвела взгляд от ковбоя. – Но как только муж вернется домой, она будет увиваться вокруг него, как будто он пуп земли.

– При всем моем уважении, мэм, мне кажется, что у вас сложилось превратное впечатление…

– Нет, дорогуша, я думаю, что так оно и есть.

– Мэм…

– Знаешь, что? Забудь. Черт с ними, с желобами! С какой стати мне волноваться, если Митчу наплевать? Вот пятерка.

– Это слишком много, мэм.

– Деньги для местных не пустой звук. Иногда мне плакать хочется, когда вижу, как вы здесь живете…

Если бы хоть кто-нибудь знал, насколько нелегка ее жизнь! Джинни делала все возможное, чтобы посторонние ни о чем не догадывались, но в то же время иногда ей очень хотелось, чтобы люди оценили ее усилия.

«Не всем счастье достается так легко, как тебе, – мысленно обращалась она к Нэт, воображая, как вцепится ей в волосы и хорошенько потаскает. – Не у всех есть верные любящие мужья. Не все могут забеременеть от одного только взгляда. Не все скользят по жизни в полной уверенности, что муж сделает все, лишь бы любимой женушке лучше жилось. Некоторым приходится соблюдать осторожность, а это ужасно утомляет».

Джинни все больше заводилась, переваривая разговор с глупым молоденьким ковбоем и фантазируя, как она унизит Нэт Кольер. Она закрылась в ванной комнате и подставила руки под струю холодной воды. Затем прижала пальцы к вискам, ощущая, как бьется пульс… Успокоившись, женщина вернулась к Фрэнксам, такая же спокойная и любезная, как всегда.

Несмотря на свои слабости, Джинни умела себя подать на светских мероприятиях. Когда она предстанет пред вратами рая, святой апостол Петр перечислит список ее прегрешений, в который войдут склонность к резкой смене настроения и пристрастие к алкоголю. Однако она свято верила, что, сравнив мелкие недостатки с ее умением организовывать вечеринки и вести себя в обществе, святой обязательно впустит ее в рай.

Она терпеливо стояла рядом с Митчем, пока тот по обыкновению заливался соловьем о подвигах минувших дней:

– Мы с Грейди бросились в джунгли, а этот, громко вопя, пустился за нами. А потом мы услышали выстрелы! Он, оказывается, был вооружен и начал пулять, обозленный тем, что застукал нас под окном дочери…

Джинни пробежала глазами по комнате. Взгляд остановился на человеке, которого она надеялась больше никогда не увидеть. Слушая бесконечные россказни мужа, чувствуя, как корсет сдавливает тело, Джинни ощутила, что вот-вот лишится чувств. Она чувствовала, как бледнеет, будто кровь по капле вытекает из раны в скуле.

После секундного замешательства Джинни изобразила на лице улыбку, которая, по ее мнению, была довольно дружелюбной, но в то же время немного отстраненной. С таким лицом ты рассматриваешь почтовую открытку, оставшуюся после прошлогоднего отпуска, а потом выбрасываешь ее в корзину.

– Эдди, – пропела она, когда молодой человек и его спутница подошли к ним.

– Джинни! – широко улыбнулся Эдди, не соблюдая должную дистанцию, но сразу же исправился: – Миссис Ричардс! Давно не виделись.

– Да уж. С Бельвуара, – подтвердила Джинни.

Женщина всей кожей ощутила, как желто-коричневый декор гостиной Фрэнксов наваливается на нее. Ей стало мерещиться, что картина маслом цвета жидкого поноса, висевшая на стене, вот-вот обрушится.